Брокен-Харбор

— Я сказала, что Лора мне нравится, но это не значит, что я держу ее за святую. Думаешь, я совсем тупая? Я знаю, что она не хотела, чтобы какая-то психованная сучка объявлялась у нее на пороге и портила ей всю неделю. Помнишь тот раз — свечи, музыка, бокалы с вином, у вас обоих волосы растрепанные? Наверняка в тот момент она меня до смерти ненавидела.

— Нет. Ни тогда и никогда.

— Ты в любом случае ничего бы мне не сказал. Почему же тогда Лора тебя бросила? Она ведь была от тебя без ума. И ты перед ней не косячил — не бил ее, шалавой не называл. Я ведь знаю, ты к ней как к принцессе относился, ты бы ей луну с неба достал. «Или я, или она» — так она сказала? «Я хочу жить своей жизнью, гони эту сумасшедшую»?

Дина начала заводиться — прижалась спиной к подлокотнику дивана, в глазах вспыхнул страх.

— Лора ушла, потому что хочет детей.

Дина застыла с открытым ртом.

— О черт… Майки, ты не можешь иметь детей?

— Не знаю. Мы не пробовали.

— Тогда…

— Я не хочу детей. И никогда не хотел.

Дина поразмыслила об этом, рассеянно посасывая батончик гранолы.

— Лора наверняка успокоилась бы, если бы родила, — сказала она чуть погодя.

— Возможно. Надеюсь, у нее будет шанс это выяснить, но только не со мной. Лора все знала, когда выходила за меня. Я никогда ее не обманывал.

— Почему ты не хочешь детей?

— Не все хотят детей. Это не значит, что я урод.

— А я что, назвала тебя уродом? Нет, просто спросила почему.

— Если работаешь в отделе убийств, нельзя заводить детей. Они делают тебя слабым, ты перестаешь держать удар и в конце концов проваливаешь работу, а скорее всего, проваливаешься и как отец. Работа и дети несовместимы. Я выбираю работу.

— О боже, что за херня. Ты вечно во всем винишь работу — и даже не представляешь себе, какое это занудство. Почему ты не хочешь детей?

— Работу я ни в чем не виню. Я серьезно к ней отношусь. Если это занудство, тогда извини.

Дина закатила глаза и мученически вздохнула.

— Ладно. — Она заговорила помедленнее, чтобы до меня, идиота, дошла ее мысль: — Ставлю все, что у меня есть, — правда, ни хрена у меня нет, ну да ладно — на то, что сотрудников твоего отдела не кастрируют в первый же рабочий день. У твоих сослуживцев есть дети, но они делают ту же работу, что и ты. Не упускают убийц каждый раз, иначе их бы уволили. Так? Я права?

— Да, кое у кого из наших есть семьи.

— Тогда почему ты не хочешь детей?

Кофе подействовал, и в резком искусственном свете квартира вдруг показалась тесной и безобразной; мне так сильно захотелось на всей скорости помчаться обратно в Брокен-Харбор, что я едва не выпрыгнул из кресла.

— Потому что риск слишком велик, — ответил я. — Он настолько огромен, что от одной мысли об этом меня выворачивает наизнанку. Вот почему.

— Риск… — повторила Дина после паузы. Она аккуратно вывернула обертку батончика наизнанку и изучала блестящую сторону. — Но он связан не с работой, а со мной. Ты боишься, что дети получатся такими, как я.

— Я боюсь не тебя.

— А кого?

— Себя.

Дина наблюдала за мной, и в ее загадочных молочно-голубых глазах отражались крошечные огоньки лампочки.

— Из тебя вышел бы хороший отец.

— Вероятно. Но «вероятно» — это недостаточно. Ведь если мы оба ошибаемся и я окажусь ужасным отцом, что тогда? Я абсолютно ничего не смогу изменить. Когда все выяснится, будет слишком поздно: дети здесь, обратно их не отправишь, можно только засирать им мозги и дальше, день за днем, и наблюдать, как идеальные малыши превращаются в неудачников. Дина, я не могу этого сделать. Либо я недостаточно глуп, либо недостаточно смел, но пойти на такой риск я не могу.

— У Джери же все нормально.

— У Джери все замечательно.

Джери веселая, добродушная, она создана быть матерью. После рождения каждого из детей я звонил ей ежедневно в течение года, откладывая все на свете — засады, допросы, ссоры с Лорой, — лишь бы убедиться, что у нее все в порядке. Однажды ее голос звучал хрипло и настолько подавленно, что я заставил Фила уйти с работы и съездить домой, чтобы ее проведать. Оказалось, что у нее простуда, и, разумеется, я должен был чувствовать себя полным идиотом, но ничуть не бывало. Всегда лучше перебдеть.

— Я бы хотела когда-нибудь завести детей. — Дина скомкала обертку и бросила в сторону мусорной корзины, но промахнулась. — Ты, наверное, думаешь, что это хреновая идея.

При мысли, что в следующий раз она заявится ко мне беременной, я похолодел.

— Тебе не нужно мое разрешение.

— Но тебе все равно так кажется.

— Как поживает Фабио? — спросил я.

— Его зовут Франческо, и я сомневаюсь, что у нас с ним что-нибудь выйдет. Не знаю.

— Можешь считать меня старомодным, но, по-моему, лучше подождать с детьми, пока не найдешь человека, на которого можно положиться.

— Ты хочешь сказать — на случай, если я слечу с катушек. На случай, если мне сорвет башню, пока я ухаживаю за трехнедельным малышом. По-твоему, кто-то должен за мной наблюдать.

— Я этого не говорил.

Дина вытянула ноги на диване и стала изучать жемчужно-голубой лак на ногтях.

— Между прочим, я заранее чувствую, когда у меня едет крыша. Хочешь, расскажу, как это бывает?