Брокингемская история. Том 10

Два прославленных детектива тяжело вздохнули и ещё раз переглянулись между собой.

– Ладно, оставим эту тему! – поставил точку в бесплодной дискуссии Доддс, – Перейдём к главной цели нашего визита: Браун, знаете ли вы, что в коридоре напротив вашей кладовки до недавнего времени висел наш огнетушитель?

– Конечно, знаю! – закивал головой писатель, – Прекрасно помню этот огнетушитель – зелёненький такой…

– Да где ж вы видели зелёные огнетушители? – возмутился Маклуски, – Разумеется, он был выкрашен в красный цвет!

– Ну хорошо, пускай будет красный огнетушитель, – не стал спорить Браун, – И что же дальше?

– Когда вы видели его в последний раз? – поинтересовался Доддс.

– Когда? – задумался Браун, – Ну, допустим, пять минут назад…

– Пять минут назад его там уже не висело, – опроверг Маклуски.

– Разве? – удивился писатель, – А вот мне кажется, что он до сих пор там висит… – он обернулся назад, – Ну да, так и есть: Вот он болтается на стене у окна!

Доддс не счёл за труд прогуляться к окну и осмотреть висящий на стене огнетушитель. Как и следовало ожидать, тревога оказалась ложной.

– Это – не тот экземпляр, который мы разыскиваем, – развеял неясности Доддс, возвращаясь на прежнее место и снова усаживаясь на чёрный куб, – К вашему огнетушителю прикреплена бумажка с надписью «Проверен 14.11» и подписью Хитченса. (А четырнадцатое ноября – это как раз сегодня.) Мы же спрашивали вас о другом огнетушителе, который должен был висеть в коридоре напротив вашей комнаты…

– А разве сейчас он там не висит? – не смог поверить Браун.

Теперь подниматься с насиженного места пришлось Маклуски. Подойдя ко входной двери, он распахнул её настежь, чтобы хозяин кладовки мог своими глазами увидеть два пустых гвоздя на противоположной стене коридора.

– Итак, огнетушитель на положенном месте отсутствует, – констатировал бесспорный факт Доддс, – Свидетели утверждают, что в пятницу днём ещё видели его в вашем коридоре… Или, быть может, нам удастся уточнить время его исчезновения? Браун, а когда вы сами в последний раз видели эту штуку? Приходили ли вы вообще в эти выходные в ваш салон?

– Это – не просто салон, – ответил писатель, – а литературный салон «Горациус»!

– Но вы приходили сюда в эту субботу или воскресенье? – поставил вопрос ребром Маклуски, уже успевший закрыть дверь и снова усесться на свой дощатый ящик.

– График моих выходов на работу ещё не до конца разработан, – поделился конфиденциальной информацией Браун, – Я возглавил салон «Горациус» в начале прошлой недели и ещё не успел разобраться с удручающим наследством, доставшимся мне от предыдущего руководителя… Большую помощь мне оказывают мои верные соратники Блейз и Гарднер. Сегодня они весь день заняты подготовкой к ремонту другого нашего помещения. Именно там будут выставлены на продажу наши артефакты, – он кивнул на груду произведений искусства, беспорядочно сваленных в другом углу комнаты, – Так что все вопросы, связанные с деятельностью нашего салона, вам следует задавать напрямую Блейзу и Гарднеру… А вот, кстати, и они!

Его последняя реплика была вызвана неожиданным изменением текущей обстановки: Дверь кладовки вдруг резко распахнулась, и в неё протиснулись два новых персонажа этой истории. Один из них, с очками на носу, был хорошо знаком обоим детективам – это был Гарднер, исполнявший обязанности искусствоведа в двух предыдущих художественных салонах. Второй из вошедших также был небезызвестен широкой культурной общественности благодаря своим острым критическим выступлениям на тусовках и привычке широко размахивать руками.

– Это неслыханно! – с места в карьер заголосил он, энергично жестикулируя и трагически закатывая глаза, – Такое невозможно в цивилизованном обществе! Позор, позор старушке Британии! Браун, вы знаете, что происходит в соседнем коридоре? Только что мы с Гарднером стояли в курил… то есть, работали в выставочном зале. Вдруг к нам пожаловал некий дьявол по фамилии Уэлч и пригрозил, что очень скоро нас (по его выражению) выпрут к чертям собачим на улицу вместе со всеми нашими бесценными артефактами… Не успели мы оправиться от потрясения, как в курилку… то есть, в выставочный зал заглянул другой Люцифер, по фамилии Гибсон, и заявил, что намерен лишить нас наших драгоценных картин. Мы очутились как бы между молотом и наковальней – то бишь, между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, над нами довлеет опасность выдворения на улицу некого Уэлча; с другой стороны, над нами нависла угроза конфискации картин какого-то Гибсона… Чудовищно, не правда ли?

– Угроза конфискации картин какого-то Гибсона… – повторил в задумчивости Браун, – Но почему «какого-то»? Блейз, неужели вам безразлично творчество Гибсона? А между тем я не побоюсь вовсеуслышанье провозгласить: Гибсон – величайший художник современности! – он с некоторым вызовом посмотрел на собеседника.

– Какой ещё Гибсон? – опешил Блейз.