Брокингемская история. Том 11

– А дело было так! – начал он, – Мы с Дохерти прибыли в ваш Лондон на позапрошлой неделе. (Нам предстояло принять участие в этом несостоявшемся Большом Совещании.) По известным причинам мы добрались до Лондона поодиночке и в разное время. В конце концов мы остановились в одной и той же гостинице, хотя и в двух разных номерах. Но не успели мы обжиться на новом месте, как из Центральной полиции поступил отбой Большому Совещанию… Обсудив с Дохерти сложившуюся ситуацию, мы приняли следующее решение: Я ещё немного задержусь в Лондоне, чтобы обсудить с вами кое-какие важные дела – а вот Дохерти следует как можно скорее вернуться домой, чтобы без толку не болтаться по чужим городам… Если вы ещё помните, в позапрошлую среду я навестил вас с Махони в Центральной полиции. Дохерти в тот день съездил на вокзал и приобрёл себе билет на поезд до Бембриджа. Тот должен был выехать из Лондона на следующее утро, в четверг, семнадцатого ноября… При отъезде Дохерти никаких неожиданностей не произошло. Я усадил его в нужный вагон и пожелал удачного пути. Поезд на моих глазах тронулся с места, а Дохерти помахал мне на прощанье из окна… Вернувшись с вокзала в гостиницу, я тут же связался с Бембриджем и доложил обо всём своему начальнику, майору Спенсеру. Тот записал себе номер вагона и поезда, а заодно пообещал устроить Дохерти достойную встречу на бембриджском вокзале… Закончив разговор со Спенсером, я со спокойной душой отправился к вам в Центральную полицию. В тот вечер мы вместе с вами неплохо повеселились в вашем Доме Культуры на просмотре какого-то кинофильма. На следующее утро, в пятницу, я снова созвонился со своим начальником… Спенсер был явно не в своей тарелке. Он сообщил мне удивительную новость: Накануне Дохерти так и не доехал до Бембриджа. Его поезд прибыл на бембриджский вокзал в середине дня; встретить моего подопечного должен был мой сослуживец Лоример. (Именно его Спенсер отправил в нужное время на вокзал, оторвав от какой-то важной спортивной тренировки.) Лоример появился на вокзале точно в назначенный срок и добросовестно дождался нужного поезда. (Тот задержался в пути всего на полчаса.) Как ни странно, Дохерти из нужного вагона так и не вышел… Для пущей верности Лоример зашёл в вагон и немного по нему побродил – но Дохерти не оказалось и внутри вагона. Решив, что произошла какая-либо досадная накладка, Лоример счёл свою миссию исчерпанной и отправился домой. О случившемся он доложил Спенсеру лишь на следующее утро, когда снова явился на работу… Спенсер был немало озадачен. Сперва он заподозрил, что Лоример неверно записал себе номер вагона – но после сверки двух листков с записями выяснилось, что на обоих записан один и тот же номер… Тогда Спенсер предположил, что Уоддок изначально продиктовал ему неверные исходные данные. В этот самый момент и состоялся мой повторный звонок из Лондона… Выслушав претензии Спенсера, я ещё раз назвал ему номер вагона Дохерти – и мой начальник подтвердил, что именно эти самые цифры он накануне и записал. Стало быть, отсутствие Дохерти в нужном вагоне нужного поезда выглядело по меньшей мере странным… Я выдвинул предположение, что Лоример каким-то образом разминулся с Дохерти на вокзале – а затем мой подопечный мог самостоятельно отправиться к себе домой в Уайлдтикет, позабыв заглянуть в наше отделение полиции. Спенсера моя гипотеза не слишком убедила. Он выразил опасение, что дело может оказаться гораздо серьёзнее… Беспокойство начальника передалось по телефонной линии и мне. В итоге я принял решение срочно выезжать в Бембридж… Вечером того же дня (это была пятница) я уже заходил в дверь своей бембриджской квартиры, прекрасно известной вам обоим. Меня встретил уже привычный стук зубил и рёв перфораторов – а вскоре к ним присоединился отчаянный звон телефонного аппарата. Сняв трубку, я снова услышал в линии голос своего начальника. На сей раз Спенсер позвонил мне из дома, уже успев закончить свой рабочий день… Он был встревожен не на шутку. Он сообщил, что Дохерти до сих пор не объявился ни у себя в Уайлдтикете, ни у нас в Бембридже, ни где-либо ещё. Таким образом, вот уже более суток его местонахождение остаётся неизвестным… «С каждой минутой эта история нравится мне всё меньше и меньше», – откровенно сказал мне Спенсер, – «Боюсь, с вашим Дохерти по дороге из Лондона в Бембридж что-то стряслось… Уоддок, признайтесь честно: Он вёз с собой какие-либо ценные документы?» «Нет-нет!» – заверил я, – «Всё сколь-нибудь ценное я у него забрал и оставил у себя. В его портфеле находились лишь его личные вещи». «Хоть это радует!» – без особой радости ответил Спенсер, – «И всё равно эта история выглядит как-то паршиво… Посудите сами: Из поезда среди бела дня исчезает наш секретный агент, помогавший нам в ходе Брокингемского расследования. И уже целые сутки о нём нет ни слуху, ни духу… Может быть, его исчезновение связано с происками каких-либо Брокингемских подозреваемых? Нет, мы не имеем права пускать это дело на самотёк! Уоддок, я приказываю вам начать поиски Дохерти прямо завтра с утра, не дожидаясь новой рабочей недели! Загляните для очистки совести на вокзал и расспросите проводника вагона – а потом позвоните мне домой и доложите о результатах! Итак, я жду завтра вашего звонка!» И пришлось мне на время позабыть о выходных днях… В субботу утром я явился на наш бембриджский вокзал и приступил к поискам проводника вагона, в котором два дня назад ехал Дохерти. (По логике вещей, этим должен был ещё накануне заняться Лоример… Впрочем, я уже давно привык к тому, что все серьёзные проблемы мои коллеги безо всякого зазрения совести спихивают на мою шею.) Мне повезло: На вокзале выяснилось, что интересующий меня рейс два дня назад обслуживала наша бембриджская бригада проводников, а в вагоне Дохерти тогда работал некий Уилмот. На моё счастье, в субботу утром я застал этого Уилмота в одном из помещений вокзала, где он готовился к очередному рейсу. Он был рад ответить на мои несложные вопросы… Я показал ему несколько фотографий Дохерти и дал его подробное словесное описание. Уилмот основательно призадумался, но так и не вспомнил подобного лица среди своих позавчерашних пассажиров. Для полноты картины я упомянул, что Дохерти вёз с собой большой шикарный портфель… Тут Уилмот хлопнул себя по лбу и сказал, что кое-что вспомнил. Да, среди пассажиров его вагона в четверг действительно был один тип с портфелем, напоминавший нашего подопечного. Он сел на поезд в Лондоне и доехал почти до самого Бембриджа. Всю дорогу с ним неразлучно находился ещё один пассажир; они с Дохерти оживлённо беседовали и пару раз даже пили вместе чай, который разносил Уилмот. Оба они сошли с поезда, немного недоезжая Бембриджа… Впрочем, Уилмот не был уверен, что они сделали это одновременно на одной и той же остановке. Название места их предполагаемой высадки проводник также назвать затруднился… Я попросил его описать мне этого загадочного попутчика. Уилмот смог вспомнить лишь то, что он был низок ростом, тщедушен и лысоват. Его фамилия была Уилмоту неизвестна… Вот такие скромные результаты принёс мне опрос проводника! С одной стороны, с приметами у попутчика Дохерти дело было негусто; с другой стороны, его отношение к исчезновению нашего агента на тот момент представлялось не совсем ясным; с третьей стороны, у меня ещё оставались сомнения в том, что этот тип с портфелем и в самом деле был нашим Дохерти. Но, как говорится, лиха беда начало! Отыскав на вокзале телефонный автомат, я позвонил Спенсеру домой, чтобы отчитаться о первых итогах расследования. К моему удивлению, дома у Спенсера никто трубку не взял… Без особой надежды на успех я перезвонил ему на работу. Как ни странно, мой начальник действительно оказался у себя в кабинете. Я сразу понял, что произошло что-то серьёзное… (Лишь очень важные дела могли заставить Спенсера выйти на работу в субботний день.) Теперь его голос был переполнен не просто беспокойством, а самой настоящей тревогой, переходящей в панику. Не слушая моих объяснений, он предложил мне немедленно явиться к нему в кабинет… И вот я уже сижу перед ним и слушаю его взволнованный рассказ, от которого и у меня тоже ум начал понемногу наползать на разум. Спенсер поведал мне следующее: Около часа назад в секретариат нашего отделения полиции вдруг позвонил какой-то неизвестный голос и сообщил, что Дохерти захвачен им в заложники и содержится под охраной в каком-то укромном месте. Наша секретарша, мисс Деннис, довела эту информацию до высшей администрации. Та переполошилась и немедленно вызвала Спенсера из дома, чтобы он поскорее разобрался с этим делом. (Именно необходимость выходить на работу в выходной день и расстроила его больше всего.) Дождавшись моего появления, Спенсер вздохнул с облегчением. Он поручил мне заняться расследованием этого странного звонка, а сам отправился домой отдыхать. Ну а мне пришлось изрядно почесать себе в затылке и немного пораскинуть мозгами… Как вы догадываетесь, все звонки в наш секретариат записываются на плёнку. К моменту моего прихода нужная плёнка уже лежала у Спенсера на столе… Я забрал её в свою рабочую комнату и несколько раз внимательно прослушал. А услышал я примерно следующее… Секретарша снимает трубку и говорит: «Полиция!» Чей-то мужской голос, на удивление тоненький и писклявый, отвечает: «Я понимаю, что полиция, а не музей изящных искусств! Значит, слушайте меня: Вашего Дохерти вы можете не искать! Всё равно это бесполезно: Мы спрятали его в надёжном месте!» Мисс Деннис, слегка растерявшись, спрашивает: «А кто это говорит?» Голос хихикнул и сказал: «Неважно кто! Важно другое: Вашего Дохерти вы теперь не найдёте ни у себя в Бембридже, ни у нас в Даунфилде. Зарубите это себе на носу! Мы ещё не решили, что бы попросить у вас за его освобождение… Вам придётся подождать, пока мы надумаем. В общем, всего хорошего!» Писклявый голос ещё раз хихикнул и положил трубку… Вот и весь разговор! Голос звонящего был мне абсолютно незнаком – как и Спенсеру, и мисс Деннис, и прочим нашим сотрудникам, которым я дал послушать эту запись. Не удалось прояснить вопрос и с местом, откуда был произведён этот звонок. Телефонисты смогли установить лишь то, что он поступил в городскую телефонную сеть откуда-то из-за пределов Бембриджа. Судя по всему, звонили из какого-то пригорода или из ближайших окрестностей нашего города… Вряд ли это была чья-то квартира или загородный дом. (В телефонной линии отчётливо слышался гул, типичный для улицы или большого помещения.) Я ещё несколько раз прокрутил плёнку и наконец разобрал какой-то женский голос на заднем плане – он объявлял о задержках каких-то поездов и просил пассажиров соблюдать спокойствие. Очевидно, этот тип воспользовался телефоном-автоматом, висевшим в зале ожидания какой-то железнодорожной станции… Впрочем, это открытие вряд ли сильно приблизило нас к разгадке. Как назло, от Бембриджа во все стороны расходится целая россыпь железнодорожных веток, усеянных многочисленными мелкими станциями, словно небо звёздами. Детально обследовать все эти станции было бы под силу разве что батальону следователей полиции… Тогда я решил подойти к проблеме с другой стороны: А что нам известно о внешних приметах звонившего? К сожалению, только одно – его писклявый голос. Является ли он позавчерашним попутчиком Дохерти? Или, может быть, он действовал по заданию этого попутчика? Эти вопросы повисали в воздухе за неимением достойных ответов… Как вы помните, проводник Уилмот сообщил, что попутчик Дохерти был низок, тщедушен и лысоват. О его голосе он не сказал мне ни слова… Но я мысленно соотнёс его мелкие размеры с писклявым голосом звонившего и пришёл к выводу, что речь идёт об одном и том же человеке. Надеюсь, вы не станете со мной спорить: Коротышке куда более пристало говорить дискантом, чем басом или баритоном!