Броня Балтики

С вокзала он отправился бродить по городу. Сперва шел бесцельно, но шаг за шагом утверждался в мысли о том, что ему необходимо лично увидеть то, что натворили германские бомбовозы в городских кварталах и в порту. На одной из улиц он обратил внимание на воронки в мостовой. Силами городских властей и добровольцев зияющие раны в аккуратной брусчатке постепенно засыпались землей и щебнем, но следы от взрывов бомб еще оставались.

Неподалеку стоял полуразрушенный трехэтажный жилой дом, в который попала бомба. Скорее всего, он горел после бомбежки: стены были покрыты копотью, из провалов в стенах и разбитых окон торчали черные головешки деревянных перекрытий.

Кирпичная ограда морского порта тоже пострадала от взрыва. Перебираясь по краю воронки через битые кирпичи, Илья Иванович попал на территорию порта. Было видно, что здесь упало много бомб: об этом говорили руины водонапорной башни, развороченные рельсы железнодорожной ветки, разбитый пакгауз. Две-три рабочих бригады трудились над восстановлением порушенного хозяйства.

Через проломы в стенах пакгауза полковник вышел на причальную стенку, вплотную к которой высилось здание зернового элеватора из красного кирпича. Громадина давно стояла пустой: грузовые пароходы уже два года не вывозили отсюда русскую пшеницу в заграничные порты Балтийского моря.

Но и незагруженному элеватору досталось от вражеских аэропланов, обратил внимание Стрельцов, войдя внутрь здания. Тяжелая бомба пробила его навылет – от черепичной крыши до бетонного фундамента. Поднимаясь с одного яруса на другой по ступеням крутой лестницы, местами поврежденной взрывом, Илья Иванович добрался наверх. Над головой осталась только крыша с зияющим отверстием от попадания фугаса. Пол верхнего рабочего яруса тоже пострадал: через пробитую в нем дыру были перекинуты несколько досок, по которым можно было пройти к лестнице в противоположной стороне. С досок было видно, что далеко внизу под воронкой плещется вода. От досады на то, что безнаказанно натворил германец в его городе, Стрельцов грубо выругался, что с ним редко случалось, и смачно плюнул вниз, как в далекие кадетские годы. Его заполнила острая жажда мести врагу, который громил его жизнь так же, как этот портовый элеватор. Со сжатыми от злости кулаками разведчик быстро спустился вниз.

А в Гельсингфорс Илья Иванович попал через два дня. Понимая, что Кристина еще не успела приехать в Тампере к мужу, беспокоить женщину не стал. Тем более что вопрос, по которому ему велели прибыть, оказался крайне важным и не допускал никаких отвлечений.

В штабе флота Стрельцову сообщили, что его вызвал к себе лично Василий Александрович Канин. Полковник от удивления даже головой покачал: ну и дела творятся, его высокопревосходительство прежде не оказывал такой чести своему начальнику разведки.

Комфлот стоял перед картой Балтийского моря спиной к дверям своего просторного кабинета. Услышав доклад вошедшего, повернул голову и произнес:

– Здравствуйте! Прошу вас подойти к карте.

Стрельцов встал рядом с адмиралом, продолжая раздумывать, о чем пойдет речь. Василий Александрович держал паузу. Подошел к столу, на полированной поверхности которого почти ничего не было, за исключением нескольких бумаг. Взял одну из них, мельком пробежал глазами по строчкам и положил на место. Снова вернулся к карте.

«Видимо, не очень представляет, с чего ему следует начать», – подумал полковник, но тут же услышал голос Канина:

– Мы полагаем, что, ввиду боевых событий, произошедших недавно в Северном море, внимание германского военного командования продолжает быть сосредоточенным на Атлантическом театре. В Берлине после крайне тяжелого для обоих участников Ютландского боя размышляют над тем, как обойти англичан. Не мне вам рассказывать, что германский флот все еще очень силен. И рвется в бой, чтобы завоевать выход в открытый океан. Поэтому мы и полагаем, что в течение ближайшего времени нет оснований ожидать крупных операций немцев в направлении Рижского залива. Ставка решила воспользоваться этим и произвести сильный нажим на Рижском участке сухопутного фронта, рассчитывая, что германские корабли не смогут сейчас оказать помощь своей армии.

Василий Александрович замолчал, сквозь стекла пенсне вгляделся в лицо подчиненного, будто видел его впервые, подошел вплотную к карте, ткнул пальцем в то место, где находилась Рига, и продолжил: