Броня Презрения

Пока они пробирались сквозь толпу в главном проходе, Виктор Харк с некоторым удовлетворением отметил, что его компаньон не выказывал ни признака озвучивания столь же наивных комментариев. Глаза Ладда были широко раскрыты, так как это был первый опыт Младшего Комиссара Нахума Ладда по нахождению в периферийных областях транспортника. Но он был сообразительным и наблюдательным, и Харк мог понять, почему его начальник устроил официальный перевод Ладда во вновь образованный Первый и Единственный.

Они пригнулись под висящими, качающимися засоленными водоплавающими, а затем отошли в сторону, чтобы избежать пар, вырывающийся со стойки с чанами для жарки. Энергичные голоса повышались, когда грязные руки протягивали деньги в обмен на жареное мясо на деревянных палочках и пакеты с приправленным пряностями фаршем, завернутым в капустные листы.

— Голоден? — спросил Харк.

— Я ел, сэр, — ответил Ладд, повышая голос над шумом.

— Пайки Муниторума? — удивился Харк.

— Я поел в начале смены. В конце концов, это высчитывается из нашего жалования.

— И что было ночью?

— Эм, что-то вроде соленой рыбы, и пудинг.

— Вкусно?

— Эм, рыба была пикантной, можно так сказать, — сказал Ладд.

Мимо них спешно прошел торговец с лопатой для хлеба на плече, уставленной дымящимися пирогами. Ладд повернулся и смотрел, как они проплывают мимо. Харк почти мог видеть, как молодой человек истекает слюной.

Виктор Харк был мощного телосложения с густыми темными волосами и чисто выбритым лицом. Его голова вырастала из толстой шеи, как кончик пули. У него была легкая, непринужденная манера поведения, которую Ладд находил тревожной, в особенности потому, что Ладд знал, что Харк мог быть диким и безжалостным сторонником дисциплины. В какой-то момент жизни – у Ладда никогда не хватало смелости спросить об этом – Харк потерял левую руку и получил аугметическую замену.

Сейчас Харк поднял эту аугметику и щелкнул пальцами. Щелчок механических пальцев прозвучал, как перезарядка болтера.

Торговец остановился.

— Сэр?

— Две штуки, — сказал Харк, показывая V настоящими пальцами.

— Сладкие или кислые, сэр? — спросил торговец, поворачивая свою деревянную лопату, чтобы предложить товар.

— Что это?

— Пряная дичь, или сахарный плойн, сэр.

— Ладд?

— Эм, плойн, сэр?

— Тогда, и то, и то, — сказал Харк, доставая монеты из кармана плаща.

Они взяли горячие пироги. Торговец дал им листы засаленной бумаги, чтобы завернуть их.

Они начали идти и есть. Ладд очевидно был голоден. Он так сильно наслаждался своим пирогом, что его глаза слезились.

— Спасибо, сэр, — сказал он.

Вытирая крошки со рта, Харк отмахнулся. — Кто мы сейчас, Ладд? — спросил он.

Ладду пришлось поспешно проглотить полный рот горячего, чтобы ответить. Он поморщился. — Я… эм, я не уверен, что понимаю, о чем вы, сэр.

— Итак, Нахум, кем мы были до того, как я купил пироги?

— Эм… двумя комиссарами, патрулирующими грязные палубы?

— Душные палубы, Ладд. Так гражданские называют их. Я знаю, что «нижние палубы» это официальное название, но ради Трона, это звучит, как начало шутки в казарме.

— Да, сэр.

— Ешь. — Харк еще раз откусил от своего пирога. Ему пришлось жевать и ждать, пока его рот не станет достаточно свободным, чтобы продолжить. — В любом случае, ты прав. Два комиссара, блуждающих по душным палубам. Ты – не плохой солдат, которому есть, что скрывать. Ты видишь таких, как мы, ты знаешь, что мы ищем. Но два комиссара, жующие пироги… и, между прочим, роняющие крошки и сок на форму…

— Ммм! Простите!

— Итак, о чем это говорит?

— Что мы здесь ради еды? И, поэтому… не при исполнении? — Харк наклонил голову. — В точку. Уловка, Нахум. Если не можешь спрятаться, прячься на видном месте.

Зазвучала музыка, дудочки. Харк, вздрогнув, огляделся. Труппа артистов проскакала мимо, играя на дудочках, виолах и барабанах. Пятеро акробатов кувыркались колесом по главному проходу. Жонглеры бегали по краям, хватая шляпы, фрукты и другие предметы, как ложки и полусъеденные шашлыки на шампурах, у ничего не подозревающих прохожих, и вертели их в воздухе раз или два до того, как вернуть их смеющимся, озадаченным владельцам. За труппой шел маленький ребенок, ее глаза были большими на лице, покрытом лаймово-зеленой камуфляжной-11 краской, и она собирала монеты в потрепанный Гвардейский шлем, который держала, как ведро, у подбородка.

Харк отвел Ладда в сторону, чтобы дать им пройти. Младшие адепты Экклезиархии, с испачканными чернилами пальцами, шли сквозь толпу, раздавая копии Лектицио Дивинитатус, все еще влажные от печатных машинок. Попрошайки и инвалиды предлагали изделия из огарков свечей и шарики для чистки ботинок. У соседней продуктовой лавки два Гвардейца, один Колстековец, другой крепкосложенный Хауберканец, спорили, кто следующий в очереди. Выглядело так, как будто сейчас начнется потасовка.

— Игнорируй, — сказал Харк Ладду. — Вмешаемся, и мы раскроем себя. Мы здесь по другому делу.

Ладд кивнул, жадно доедая остатки пирога. Он вытер рот рукавом.