BRONZA / БРОНЗА

В последнее время, что бы он ни думал или ни делал, мысли постоянно возвращались к тому злополучному вечеру, с которого Эльза стала избегать встречи с ним. А разве это была его вина? Как же он хотел все объяснить! Нет, он мог все объяснить! Но к телефону подходила одна прислуга, с вежливыми извинениями сообщая, что хозяев нет дома. Вот и тетушка (милейшая старушка), провожая визитера до дверей, прощаясь с Марком, высказывала очередное неуверенное предположение, где могла бы находиться ее племянница. А тут еще шеф завалил работой…

Оторвавшись от созерцания кляксы, он повернул голову на шум. По восторженно-обалдевшему лицу коллеги из отдела новостей, заглянувшего в дверь и громко сообщившего, что Марка ждут внизу в холле, он сразу догадался, что там его ждет дядя.

«А-а… его высокородное чванство явилось, не запылилось…» Марк вышел на балюстраду, служащую для внутреннего сообщения между отделами третьего этажа. Отсюда холл просматривался как на ладони. В белом пальто, будто в ореоле света, отставив в сторону руку, в которой держал трость и перчатки, дядя о чем-то мило беседовал с молоденькой продавщицей сигарет.

«Дуреха… даже понятия не имеет, сколько стоят сигареты, что курит этот сноб, а туда же, кокетничает…» - досадливо скривившись, Марк стал спускаться по лестнице. Кажется, он был готов возненавидеть этого человека.

- Мальчик мой! Я ужасно соскучился! - лучезарно улыбнувшись, дядя шагнул ему навстречу. - Но что случилось, Марк? - взял за плечи, внимательно заглянул в лицо. - По твоему сумрачному виду смею предположить, что, пока я был в отъезде, произошла ссора влюбленных, я прав? - спросил с интонацией, в которой не было ни капельки сочувствия, и тут же беспечно отмахнулся. - Пустяки, все поправимо! Для меня будет только в удовольствие помирить вас!

Игривая снисходительность его тона, насмешливость взгляда, недоговаривающая что-то полуулыбка… Марк почти ненавидел этого человека. «Как он смеет…» Вцепившись в рукав пальто, потащил дядю за колонну, в угол, подальше от любопытствующих глаз.

- Спасибо, но я не нуждаюсь в твоей помощи! - прошипел он со злостью. - Ты испортил все, что только мог испортить, достаточно! Не знаю, дядя ты там… или кто. Черт, ну почему я так уверен, что мы родственники! - крутанулся Марк на одной ноге. - Неважно! Не смей заявляться сюда, когда тебе заблагорассудится! Понятно? - пальцами он вцепился в мягкие отвороты дядиного пальто. Яростным взглядом впился в красивое, такое спокойное лицо. - Я хочу, чтобы ты убрался из моей жизни прямо сейчас! Навсегда! - произнес он с расстановкой. Оттолкнул и пошел прочь.

В застывшей неподвижно фигуре за его спиной, удаляющейся с каждым его шагом, было что-то неправильное, но Марк уходил, не оглядываясь, он ничего не заметил.

В кофейне на Пикадилли, куда забежал укрыться от накрапывающего дождя, было не так уж много народу. Заказав три порции шоколадного мороженого и кофе со сливками, достал из кармана маленькую бархатную коробочку. Прежде чем открыть, повертел в руках. Они снова встречались и, влюбившись так, как влюбляются только раз в жизни, Марк собирался прожить рядом с любимой женщиной всю свою жизнь. Разглядывая золотое кольцо с квадратно-ограненным сапфиром, совсем по-кошачьи прижмурился от удовольствия, представив себе, как оно будет смотреться на пальчике Эльзы.

«Я не стал бы возражать, если ты и помурлычешь немного, свернувшись клубком на моих коленях…» - игриво подумал Оуэн, наблюдавший за братом с соседнего столика. А ничего не замечавший Марк, уплетая мороженое, мечтал о таком далеком будущем. О своем доме, сыновьях…

- Какие радужные мечтания! Прослезиться можно! - раздался над ухом насмешливый голос, и дядя, этот «вездесущий черт», как подумал с неприязнью Марк, отодвинул стул и без приглашения уселся напротив. Щелкнул пальцами, подзывая официанта. Заказал кофе по-турецки и уставился на него с непонятным любопытством.

Красноречиво глянув на него («А тебя сюда звали?»), Марк убрал коробочку во внутренний карман пиджака. Он же ясно дал понять дяде неделю назад, что больше не желает его видеть.

- Так вы помирились? Рад за тебя! - Оуэн закурил, его глаза заискрились лукавым весельем. - Милое, очень милое колечко… Собираешься сделать предложение Эльзе? - выпустил он вверх сизое колечко дыма. - Извини, что спрашиваю, но любопытство замучило… Твоя любимая уже согласилась жить в той крысиной норе, что ты снимаешь, всю оставшуюся жизнь? Растить твоих сопливых детишек? Надо же, целых трех!

Дядины слова задели Марка за живое, он нахмурился. А тот продолжил с бесцеремонностью лезть к нему в душу:

- Какой крохотный сапфирчик! Но, думаю, и на него ты спустил все свои гонорары, не так ли? - Оуэн ласково улыбнулся сердито насупленному брату. - Ты уверен, что оно устроит нашу невесту? О, вероятно, папуля будет в восторге - увидеть эту дешевку на пальчике своей единственной дочурки! Кто он у нас там, а? Текстильный магнат, кажется… - чуть подавшись вперед, поинтересовался: - Что будешь делать, Марк, если наш дражайший папуля откажется породниться с тобой?