Бронза и кость

Увлекшись гаданием о будущем (несомненно, блистательном и светлом) старшего внука миссис Уайтглоу, я не расслышала стук в дверь. И я не одна: об обещанном визитере вспомнили, только когда он потерял терпение и вошел сам, — и то потому, что пройти мимо оживленной женской стайки в столовой для слуг смог бы только глухой и слепой.

- Ой, мистер Хайнс! — первой заметила визитера Грейс, подскочив от неожиданности на шатком стуле напротив меня, и поспешно поднялась на ноги.

Остальные последовали ее примеру, зашуршав юбками. По залившимся нежным румянцем лицам — всем без исключения, клянусь, даже миссис Уайтглоу порозовела, как девчонка, и расправила юбку! — можно было заключить, что за моей спиной стоит первый красавец Лонгтауна, если не всего Ньямаранга, и обернулась я, не скрывая любопытства. Оттого скрыть недоумение оказалось вдвойне сложнее.

Про людей с веснушками в Вайтоне говорили, что их поцеловало солнце. Но с гостем оно, похоже, не остановилось на первой базе и перешло к эротическим играм. Веснушки покрывали не только лицо, но еще и шею, руки и даже пальцы, необычайно длинные и тонкие. И если в этом еще можно было найти определенное очарование, то по-вайтонски вытянутое лицо, ссутуленные плечи и потертые брюки в каноны мужской красоты не вписывались категорически. Гость был необычайно высок — выше меня почти на голову, но и это его не красило; напротив, из-за слишком хрупкого для мужчины телосложения он больше всего напоминал огородное пугало, вышедшее на прогулку.

Вдобавок брюки были не просто потертые, а еще и форменные. Обещанный Грейс гость работал в полицейском участке, но почему-то не удосужился надеть китель и щеголял в слишком свободной рубашке, обвисшей на нем, как на вешалке. Положение не спасали ни рыжевато-золотистые волосы, ни яркие голубые глаза. Парень был драматически некрасив, и реакцию женской половины прислуги Мангроув-парка я ничем не могла объяснить.

Правда, ровно до тех пор, пока мистер Хайнс не одарил присутствующих очаровательной улыбкой и не заговорил:

- Прошу прощения, дамы, я стучал, но никто не отозвался. — А вот голос оказался приятным: низким, с легкой хрипотцой и мягкими обертонами, к которым хотелось прислушиваться до бесконечности.

- Что же вы не воспользовались парадной дверью? — пролепетала Эми, разом растерявшая всю свою неприступную суровость.

А мистер Хайнс — о, отрада глаз моих — залился румянцем не хуже трепетных девиц и смущенно кашлянул:

- Я с неофициальным визитом к мистеру Хантингтону. Могу я рассчитывать, что он уделит мне пару минут?

- Я найду его и сообщу, что вы пришли, — немедленно пообещала Грейс и пулей вылетела из столовой, пламенея ушами, как факелом в ночи.

- Не хотите чаю, пока мистер Хантингтон не пришел? — предложила миссис Уайтглоу и, не дожидаясь ответа, тут же достала из шкафчика чистую чайную пару.

- Не откажусь, — вынужденно согласился гость, дисциплинированно занял место за столом и вдруг вперился в меня настолько тяжелым и проницательным взглядом, что я заподозрила у него ведьминские корни. — Кажется, мы не знакомы. Элиас Хайнс, помощник детектива из Департамента Охраны Правопорядка Лонгтауна.

Закончив фразу, он недвусмысленно опустил взгляд на выложенные в ряд гадальные фишки. Увы, запал еще не прошел, и эффект это произвело прямо противоположный тому, на который он рассчитывал.

- А, да, Марион, ты не договорила, что значит последний символ! — спохватилась миссис Уайтглоу и поставила чашку перед мистером Хайнсом так быстро, что едва не расплескала чай ему на рубашку. — Я чуть не забыла, какой вопрос загадала последним!

- Кхат, — повторила я для нее, послав виноватую улыбку Элиасу. — Зрелый колос. Символ плодородия, достатка и приумножения. Вам не о чем беспокоиться, миссис Уайтглоу, пусть все идет так, как идет. Ваш внук — умный парень, у него все сложится. Может быть, не сразу, — я покосилась на первую фишку в ряду, и она оскалилась на меня змеиной пастью, — но сложится.

- Мисс Марион, — кашлянул мистер Хайнс, едва пригубив чай, — могу я рассчитывать на пару минут вашего времени?

— Разумеется, — кивнула я и машинально протянула ему мешочек с символами.

Что под «парой минут» он имел в виду все-таки что-то другое, я поняла только тогда, когда миссис Уайтглоу по-девчоночьи хихикнула и ссыпала в горловину фишки со стола. К чести мистера Хайнса, ставить меня в неудобное положение он не стал и послушно вытянул первый попавшийся глиф.

Вопреки всякой логике, это оказался не один из тех, что выпали кухарке и должны были лежать сверху. Один из немногих символов, вырезанный с реалистичной точностью, а не едва намеченный насечками, — крупная обезьяна, сидящая в позе лотоса, с отрешенной мордочкой и звездами в расслабленных лапах.