Бросок наудачу

Все вокруг меня на мгновение замирает. По крайней мере, так мне кажется. Словно даже сердце перестает биться, дыхание замирает в легких, птицы перестают петь, а вон то полупрозрачное белое облако больше не движется по небу.

Затем жизнь вокруг возобновляется, и я в изумлении смотрю на Брайса. Наше дыхание перемешивается, и мое сердце на удивление спокойно бьется в груди.

И я говорю Брайсу: «Я тоже тебя люблю», поскольку не знаю, что еще сказать.

Мне кажется, я люблю его. Уже не в первый раз размышляю об этом. Иногда я лежу без сна по ночам, думая о Брайсе и улыбаясь чему-то, а потом гадаю: может быть, это и есть любовь. Но полной уверенности у меня нет. Нельзя просто взять и решить однажды, что я его люблю.

Может быть, и не люблю. Может быть, не люблю и зря сказала обратное.

Но он заставляет меня улыбаться и делает меня счастливой. И он любит меня. И поэтому я ответила так, и на спокойном прежде лице Брайса отражается смесь облегчения и ликования, и он целует меня.

Пока мы целуемся, я гоню прочь из головы все мысли и позволяю себе чувствовать: чувствовать траву, покалывающую мои обнаженные голени, и тепло шеи Брайса под моей ладонью; чувствовать солнечный свет на моем затылке и руках; чувствовать его губы, так мягко касающиеся моих. И я даже не сосредотачиваюсь мысленно на наших простейших действиях в поцелуе, как обычно со мной происходит; вместо этого просто наслаждаюсь им.

Иногда в жизни наступают моменты, которые хочется законсервировать, чтобы дождливым днем прижать к груди и предаться ностальгии.

И настоящий момент, полагаю, станет одним из таких.

Глава 29

Ближе к вечеру мы начинаем собираться домой.

– Можно пойти ко мне, если хочешь, – предлагает Брайс. – Я имею в виду, что мои родители оба будут на работе…

– Конечно, – соглашаюсь я.

Помолчав, он откашлялся.

– Мэдисон, я имел в виду… ну, дом будет в нашем полном распоряжении, и… – Брайс слегка приподнимает брови, а потом до меня доходит смысл того, что он пытается сказать, и мои собственные брови взлетают вверх.

– А. Ясно.

Опять молчание. Я ничего не добавляю, поскольку не знаю, что еще на это ответить. Словно язык отнимается. Затем Брайс прижимается ко мне сзади, обнимает за талию и начинает целовать мою шею. Я слышу над ухом его тяжелое дыхание. Его рука начинает двигаться вверх от моей талии, забирается под майку и еще выше…

Я возвращаю его руку обратно на талию.

И слышу, как он вздыхает:

– Мэдисон, я думал…

Немного отстраняюсь, ровно настолько, чтобы повернуться к Брайсу лицом. Мои щеки все еще горят, но я смотрю ему в глаза и качаю головой.

– Я не могу, – говорю ему. – Я… я еще не готова ни к чему подобному, понимаешь? Разве ты не понял это на вечеринке?

Мне видится вспышка раздражения в его глазах, но, возможно, мне просто показалось.

– Я думал, тебе не понравилась обстановка. Потому что я выпил. И там было много людей.

– Дело не только в этом, – пытаюсь объяснить я. – Я просто… не хочу.

Брайс снова обнимает меня и притягивает к себе, целуя в лоб.

– Хорошо. Хорошо, – успокаивает он меня. – Я подожду. Ладно.

– Спасибо, – вздыхаю я с облегчением.

– Я люблю тебя.

И я отвечаю:

– Я тоже тебя люблю.

Стоило произнести это в первый раз, и теперь, похоже, признаниями в любви мы заканчиваем все разговоры. Брайс говорит это, когда нечего больше сказать.

А я все еще пытаюсь разобраться в себе и понять, действительно ли люблю его. Думаю, да. Я не знаю, каково это – быть по-настоящему влюбленной. Об этом можно прочесть в книгах и посмотреть на игру актеров в фильмах – и даже в реальной жизни можно встретить влюбленные пары. Но для самой себя это чувство сложно определить.

Вернувшись домой, звоню Тиффани и все ей рассказываю. Ну, почти все. Я умалчиваю о том, что не уверена в своих истинных чувствах к Брайсу.

Звоню Саммер и ей рассказываю тоже. Подумываю о том, чтобы поведать ей абсолютно все, но опасаюсь, как бы потом она не проговорилась Тиффани. И тогда я звоню Дженне, и именно ей выкладываю всю правду.

– Ну… – Дженна замолкает, и я представляю, как ее губы сжимаются в тонкую линию, как это всегда бывает, когда она думает. Она тоже не знает, что сказать. К счастью, я не одна такая. – Это сложно описать. Не знаю… наверное, это просто становится понятно. Может быть, и не понятно, если ты не уверена в себе.

– Дело не только в том, что я не уверена в себе, – пытаюсь объяснить я. – Я вообще не могу в себе разобраться.

– Справедливое замечание, – соглашается она. – Но он тебе нравится?

– Да. Да, правда нравится.

– Утро вечера мудренее, – напоминает Дженна. – Дай время, может быть, все само разложится по полочкам в твоей голове.

– Ладно.

– Ну вот и хорошо.

– Как у тебя дела с Генри? – спрашиваю я.

И Дженна в своей игривой манере рассказывает мне о том, как все замечательно с Генри, как он ей нравится и какой он чудесный. Я счастлива за нее, честное слово.

– А вы уже говорили друг другу слово на букву «Л»? – перебиваю ее я.

– Да.

Дженна так уверена в себе и так искренне счастлива, когда говорит это. Я киваю, хотя она меня не видит.