Бросок Венеры (ЛП)

Должен сказать, что меня это совершенно не удивило. Сам Дион подозревал этого молодого человека в причастности к попытке отравить его в доме Луция Лукцея – он сказал об этом, когда был у меня. В тот день, когда раб-дегустатор умер от яда, Асиций посещал Лукцея. Само по себе это просто совпадение. Но в ту ночь, когда Дион покинул мой дом – и, вероятно, вскоре того, как он был заколот у себя в постели – я случайно столкнулся на улице с Асицием и нашим соседом Марком Целием. Тогда я услышал их разговор, довольно подозрительный – но тогда я ещё не знал об убийстве, и потому не придал этому значения.

Так что, когда я услышал о выдвинутом против Асиция обвинении – у меня будто гора с плеч свалилась. Если он будет признан виновным, думал я, неприглядная правда выйдет на поверхность, а я буду избавлен от необходимости ввязываться в это дело. (Думаю, и тебе приходилось испытывать это чувство, работая на Цезаря – когда какая-то трудная задача вдруг решалась без всяких усилий с твоей стороны, как будто некое благосклонное божество сделало тебе подарок).

Но боги и в своих милостях непостоянны. Как ты думаешь, кто взял на себя защиту Асиция? Да, лучший адвокат Рима, наш старый друг Марк Цицерон.

Когда я услышал об этом, надежда оставила меня. В суде, где выступает Цицерон, много чего может произойти, но вряд ли в числе этого «многого» окажется торжество истины. Если вдруг приговор и в самом деле оказывается справедливым – это происходит не благодаря, а вопреки его усилиям, и в любом случае никак не связано с тем, были ли прозвучавшие в суде показания правдивы.

Я слышал, что оба они, Цицерон и Асиций, в момент предъявления обвинения были далеко от Рима: Цицерон в Неаполе, а Асиций – через залив напротив него, на своей фамильной вилле в Байях. Для разговора об этом деле Асиций пригласил Цицерона к себе в Байи, и прислал за ним роскошные носилки. Причём носилки эти принадлежали даже не ему, а – веришь ли, нет? – царю Птолемею.

(Между прочим, соучастие в преступлении – это тоже преступление. Всякий подумал бы, что человек, обвиняемый в убийстве врага Птолемея, постарается скрыть свои связи со свергнутым египетским царём, и уж точно не будет ими похваляться. Но Асиций, подобно большинству людей его поколения, никогда не откажется от возможности пустить пыль в глаза).

Это были огромные носилки, которые несли восемь человек. Выглядели они весьма изящно (думаю, для римлянина самый изысканный способ путешествия – на египетских носилках), и их сопровождали не менее ста вооружённых телохранителей, которых тоже предоставил царь Птолемей. (Если вдуматься: раз уж царь предоставил своих телохранителей для защиты Асиция, так не он ли привлёк к этому делу и Цицерона?). У тебя наверняка хватит воображения представить, как Цицерон и Асиций обсуждают предстоящий суд, пока их несут вдоль берега на роскошных носилках, утопая в египетской роскоши и под охраной сотни бойцов.

На суде я присутствовать не смог: кашель, мучивший меня в Иллирии, вернулся снова и помешал мне спуститься на Форум.

А вот Бетесда туда пошла. Но ты можешь вообразить рассказ, который я от неё услышал по возвращении. Я узнал, что Асиций, оказывается, довольно хорош собой, разве только выглядит измождённым и бледным (Бетесда слышала, что он крепко попивает); его друг, наш красивый молодой сосед Марк Целий, так и не появился; а Цицерон был столь же многословен и скучен, как всегда.

И, как и следовало ожидать, Асиция признали невиновным в убийстве Диона.

Какая жалость, что я не смог прийти на суд! Мне бы очень хотелось самому выслушать представленные там показания. О чём я совершенно не жалею – так это о так и не увиденных мной дешёвых уловках, с помощью которых Цицерон смущает судей, сбивает их с толку, и в конце концов склоняет на свою сторону. Уж таких-то зрелищ мне хватило с избытком.

Как бы там ни было, вопрос решён окончательно. Несчастный Дион остался неотомщённым, но то, к чему он стремился при жизни…».

Стук в дверь заставил меня прерваться. Обернувшись, я увидел Бельбона.

-Хозяин, курьер вернулся. Он говорит, что должен забрать твоё письмо, если ты хочешь, чтобы он отвёз его.

-Проведи его сюда, - буркнул я. – Незачем заставлять его ждать в передней.

«Но вот уже и пора – посыльный Цезаря вернулся.

Отпущенный мне час я использовал довольно глупо, пересказывая услышанные на Форуме сплетни и позабыв о семейных делах. Так вот, дома у нас всё, как обычно. Бетесда именно такова, какой ты видел её в последний раз, а Диана с каждым днём всё более походит на неё (то есть становится всё красивее и всё загадочнее). У Экона дела идут как нельзя лучше, хотя я порой сожалею, что не передал ему другое дело, менее опасное. Менения – женщина замечательно терпеливая, а это качество незаменимо при воспитании двух совершенно неуправляемых близнецов. Только представь двоих постоянно дерущихся четырёхлетних детей с их разбитыми коленками и простудами…

Но мне пора заканчивать. Курьер уже вошёл в комнату и стоит передо мной, оглядываясь на статую Минервы в атриуме и нетерпеливо притопывая ногой.