Бросок Венеры (ЛП)

Клодия улыбнулась, и я понял, что она догадалась: в своём ответе я из вежливости заменил «немолодую женщину» на «красивую». Впрочем, сделал я это непроизвольно, и потому искренне – похоже, она почувствовала это. Но тут же улыбка исчезла с её лица.

-Полагаю, Целий использовал эти деньги для покупки яда и подкупа раба Лукцея, а может, и не одного – чтобы отравить Диона.

-Ты сказала, что это была очень крупная сумма.

-Яд стоит недёшево, а купить его так, чтобы никто ничего не узнал – и того дороже. Немало денег нужно и на то, чтобы подкупить рабов богатого человека, особенно если речь идёт об убийстве, - Клодия говорила с такой уверенностью, словно у неё был личный опыт в подобных делах. – Мы с Целием встретились уже позднее, когда Дион был мёртв. Кое-что вызвало мои подозрения: голос Целия и выражение его лица всякий раз, когда в разговоре упоминался Дион, его странные замечания, моя интуиция…

-Вряд ли это можно назвать доказательствами.

-Доказательств я хочу от тебя, Гордиан.

-Как бы там ни было, умер Дион не от яда. Что тебе известно о другом покушении?

-Рано вечером, в день гибели Диона, Целий был в моём доме – а он неподалёку от дома Тита Копония, где философ был убит. Под туникой Целий прятал кинжал.

-Но если кинжал был спрятан, то откуда…

-Поверь, в тот вечер ничто на теле Марка Целия не было скрыто от меня, - улыбнулась Клодия. – У него имелся кинжал. Он был очень возбуждён и взволнован – я никогда прежде не видела его в таком состоянии. И пил он куда больше обычного. Я спросила, что случилось – а он ответил, что ему предстоит очень неприятное дело, и он вздохнёт с облегчением, когда оно останется позади. Я попыталась вытянуть из него правду, но безуспешно. Вы, мужчины, умеете хранить свои маленькие секреты. Я сказала: «Это неприятное дело, о котором ты говоришь – надеюсь, не то, ради которого ты пришёл сюда?». «Конечно, нет!», - воскликнул он, и тут же доказал это. Но его ласки в тот вечер разочаровали меня – Целий выглядел таким же замёрзшим, как те мальчики в реке. А позднее, когда за ним зашёл его друг Асиций, Целий явно был раз поводу уйти. Ладно, думала я, пусть играют в свои мальчишеские игры. Но в ту же ночь, вскоре после того, как они покинули мой дом, Дион был убит…

Я немного выждал, прежде чем заговорить снова. Меня озадачили не столько подробности истории Клодии, сколько её манера рассказывать. Я никогда прежде не слышал, чтобы женщина говорила о своей сексуальной жизни с такой откровенностью – и одновременно таким равнодушным тоном.

-Ты ведь понимаешь, что мне необходимо знать всё, что связывает Целия с убийством Диона.

-Ну тогда вот тебе ещё одна подробность. На следующую ночь, когда Целий пришёл в мой дом, он подарил мне серебряное ожерелье с ляпис-лазурью и карнеолом. И похвалялся, что теперь может вернуть мне каждый занятый у меня сестерций.

-И как, вернул?

Она засмеялась.

-Нет, конечно. Тогда, слыша его слова, я не сомневалась, что он получил богатое наследство. А теперь понимаю, что Целий сделал своё дело – и ему щедро заплатили.

-Это твоё предположение?

Но Клодия не слушала меня. Она уставила взгляд в крышу шатра, вся во власти воспоминаний.

-В ту ночь наши ласки ничем не напоминали то, что было накануне. Целий походил на Минотавра – пылающие глаза, блестящие от пота виски…

Я открыл рот – но, прежде, чем успел заговорить, меня прервал глубокий и хрипловатый смех подошедшего к нам человека; я слышал приближающийся плеск его шагов. Клодию тут же покинула всякая мечтательность и она подалась вперёд на своём ложе. Её лицо светилось радостью.

Обернувшись, я увидел человека, широко шагающего по отмели в сторону шатра. Подобно юношам в реке, он был наг. Лучи клонившегося к закату солнца, отражаясь в воде, создавали за ним сияющий ореол; капли воды на его плечах, руках и ногах сверкали белым пламенем, очерчивая тёмную глыбу его тела. Поднявшись из реки, он отжал воду из своих волос, демонстрируя мощную мускулатуру рук и груди. На берегу его движения стали уже неприкрыто гордыми, и хотя его лицо всё ещё было в тени, я видел на нём широкую улыбку.

-Любовь моя! – эти слова сорвались с губ Клодии как дыхание, как стон, как вздох. Теперь в её голосе не чувствовалось ни жеманства, ни кокетства, не желания поддразнить. Она вскочила с ложа, чтобы встретить пришельца, как только он вошёл в шатёр. Трудно сказать, кто из них выглядел более обнажённым: гибкий жилистый мужчина, чьё тело покрывали только капли воды, или женщина в прозрачном жёлтом шёлке. Они обнялись и впились друг другу в губы.

Мгновение спустя Клодия отпрянула, прижимая к себе его руки. В тех местах, где её платье намокло, оно прилипло к телу, образуя нечто вроде второй кожи. Она обернулась и засмеялась, увидев, как я зеваю. Вошедший мужчина сделал то же самое, копируя Клодию, как её отражение в зеркале.

-Но, любовь моя, - говорила она, сжимая его руки и по-девчоночьи хихикая, - почему ты просто не вошёл в мой шатёр через полог? Зачем тебе понадобилось вместе с другими лезть в реку? И как же ты оказался среди них? Как я могла тебя не заметить?