Бруклин

Фронтальную спальню на этаже Эйлиш занимала мисс Мак-Адам из Белфаста, она работала секретаршей, а сказать за столом о моде ей было почти нечего, разве что речь заходила о росте цен. Очень чопорная, описывала ее Эйлиш в своих письмах родным, она попросила Эйлиш, как об особой услуге, не оставлять, подобно другим девушкам, свои туалетные принадлежности в ванной комнате. Девушки, жившие над ней, писала Эйлиш, моложе мисс Мак-Адам, и миссис Кео на пару с мисс Мак-Адам регулярно делают им замечания. Одна из девушек, Патти Мак-Гуайр, родилась на севере штата Нью-Йорк, а работала, как и Эйлиш, в большом универсальном магазине Бруклина. Она была помешана на мужчинах и на постоянной диете. Лучшая подруга Патти жила на цокольном этаже, звали ее Дианой Монтини, но ее мать была ирландкой, а волосы – рыжими. Как и Патти, говорила Диана с американским акцентом.

Диана вечно жаловалась на ужины, которые готовила миссис Кео, называла их ирландскими и уверяла, что от них толстеешь. По вечерам пятниц и суббот Диана с Патти принаряжались, тратя на это не один час, и отправлялись в парк аттракционов, в кино или на танцы – в любое место, где можно встретить мужчин, как раздраженно отмечала мисс Мак-Адам. Делившие верхний этаж Патти и Шейла Хеффернан вечно препирались из-за шума по ночам. Шейла, которая была постарше Патти и Дианы, происходила из Скерриса и тоже, как мисс Мак-Адам, работала секретаршей. Когда миссис Кео объясняла Эйлиш причину трений между Патти и Шейлой, присутствовавшая тут же мисс Мак-Адам перебила ее, сказав, что не видит между ними никакой разницы – неприятности они всем доставляют одинаковые и обе горазды пользоваться ее мылом, шампунем и даже зубной пастой, когда ей хватает глупости забыть их в ванной комнате.

Она то и дело жаловалась – и самим Патти и Шейле, и миссис Кео – на шум, который создают их каблуки на лестнице и над ее головой.

На нижнем этаже, помимо Дианы, проживала еще мисс Киган из Голуэя, все больше молчавшая, если только речь не заходила о «Фианна Файл» и де Валера[3] или американской политической системе, что случалось редко, поскольку миссис Кео питала, как сама она говорила, совершеннейшее отвращение к любым разговорам о политике.

В первые два уик-энда Патти и Диана спрашивали у Эйлиш, не желает ли она пойти с ними, однако Эйлиш, еще не получившая первого заработка, предпочитала даже субботние вечера проводить на кухне, пока не придет время ложиться спать. Во второе свое воскресенье она пошла после полудня прогуляться – одна, поскольку в предыдущее совершила ошибку, отправившись на прогулку с мисс Мак-Адам, у которой не нашлось ни одного доброго слова о тех, кто попадался им по пути, а принимая кого-то из прохожих за итальянца или еврея, она неодобрительно морщила нос.

– Большое спасибо, я приехала в Америку не для того, чтобы слушать, как люди на улицах тараторят по-итальянски, или любоваться на странные шляпы, – говорила она.

В одном из писем родным Эйлиш описала принятую у миссис Кео систему стирки белья. Правил в доме не так уж и много, писала она матери и Роуз, но среди них есть такие: гостей не принимать, грязных столовых приборов, чашек и блюдец на кухне не оставлять, никакого белья в доме не стирать. По понедельникам в дом приходили, чтобы забрать все, что нуждалось в стирке, живущая поблизости итальянка и ее дочь. Каждая квартирантка оставляла ей мешок с приколотым списком содержавшегося внутри белья; по средам эти мешки возвращались обратно, и на дне каждого лежал счет, который миссис Кео оплачивала, собирая деньги с жилиц, когда те возвращались с работы. Постиранные вещи к тому времени уже висели в гардеробах или лежали в комодах. К ним добавлялись также чистое постельное белье и полотенца. Итальянка, писала Эйлиш, прекрасно все отглаживает и крахмалит ее платья и блузки.

Она подремала немного и наконец проснулась совсем. Посмотрела на часы: без двадцати восемь. Если встать сразу, удастся поспеть в ванную комнату раньше Патти и Шейлы; мисс Мак-Адам, как знала Эйлиш, уже ушла на работу. Взяв пакет с туалетными принадлежностями, она быстро направилась к двери своей комнаты. На голову Эйлиш надела купальную шапочку, поскольку не хотела портить прическу: вода в доме была такая же, как на корабле, волосы от нее курчавились, их потом приходилось часами расчесывать. Как получу деньги, думала она, схожу в парикмахерскую и остригусь покороче, тогда управляться с волосами легче будет.