Бруклин

В последующие часы Эйлиш несколько раз охватывало искушение отнести матери поднос с чаем и печеньем или бутербродами, но дверь ее оставалась закрытой, из комнаты не доносилось ни звука. Эйлиш знала, что если постучать в нее или открыть, мать решительно заявит, что желает покоя. Позже, когда Эйлиш решила лечь спать, она, проходя мимо комнаты Роуз, подумала – не зайти ли, чтобы в последний раз взглянуть на место, где умерла сестра, но хоть и остановилась на секунду у двери, благоговейно потупившись, все-таки ее не открыла.

Поскольку шторы она не задернула, разбудил Эйлиш утренний свет. Было еще рано, с улицы не доносилось ни звука, только пение птиц. Мать тоже не спит, знала Эйлиш, лежит и прислушивается. Двигаясь осторожно и тихо, она оделась во все чистое, приготовленное с вечера, спустилась, чтобы засунуть в чемодан одежду, что была на ней вчера, а с ней и туалетные принадлежности. Проверила, все ли она взяла – деньги, паспорт, письмо от судовой компании, записку для Джима Фаррелла. А затем села в гостиной и стала ждать Джо Демпси с его машиной.

Когда он приехал, Эйлиш поспела к дверям прежде, чем Джо успел постучать. И, открыв одну створку, приложила палец к губам: разговаривать не следует. Джо понес ее чемодан к багажнику, Эйлиш положила ключи от дома на столик в прихожей. Уже отъезжая, попросила Джо остановиться на минуту у дома Фарреллов на Рафтер-стрит, он так и сделал, и Эйлиш просунула записку в прорезь внутреннего почтового ящика.

Поезд шел вдоль Слэни на юг, а Эйлиш представляла себе, как мать Джима Фаррелла несет почту наверх, как Джим обнаружит записку среди счетов и деловых писем. Эйлиш воображала, как он разворачивает записку, и гадала, что сделает Джим, прочитав ее. В какой-то момент этого утра, думала Эйлиш, он постучит в дверь дома на Фрайэри-стрит, мама откроет ему и замрет, глядя на Джима, – плечи ее будут отважно расправлены, зубы стиснуты, глаза полны невыразимой печали и всей той гордости, какую ей удастся призвать себе на помощь.

– Она решила вернуться в Бруклин, – скажет мама.

А когда поезд, приближаясь к Уэксфорду, пересекал по Макминскому мосту реку, Эйлиш вообразила ждущие ее впереди годы, когда эти слова станут значить все меньше и меньше для мужчины, который их скоро услышит, но все больше и больше для нее. Она почти улыбнулась, подумав об этом, а после закрыла глаза и велела воображению угомониться.