Бруклин

Подруги молча прошлись по Фрайэри-стрит, потом по Черч-стрит, потом свернули на Кастл-стрит, вошли в «Атенеум» и поднялись по лестнице в зал. Нервозность Нэнси не удивляла Эйлиш. Минул уже год, как прежний поклонник бросил ее, да еще и самым гнусным образом – просто заявился вот в этот самый зал с другой девушкой и весь вечер танцевал с ней, а Нэнси в упор не замечал, она же сидела у стенки и наблюдала за ним. А после уехал в Англию и вернулся лишь ненадолго – чтобы жениться на той самой девушке. Дело было даже не в том, что Джордж Шеридан красив, разъезжает на автомобиле и управляет процветающим магазином на Рыночной площади, полноправным хозяином которого он станет после смерти матери. Для Нэнси, проводившей дни за прилавком «Отборного бекона Баттлса», ухаживание Джорджа Шеридана было сладким сном, от которого ей не хотелось пробуждаться, – так думала Эйлиш, оглядывая вместе с Нэнси зал и притворяясь, будто никого в частности они найти не пытаются.

В зале танцевало лишь несколько пар, да группка мужчин топталась у двери.

– Вид у них такой, точно они на коровий рынок пришли, – сказала Нэнси. – И боже ты мой, до чего же я ненавижу их бриллиантин.

– Если хоть один подойдет к нам, я встаю, – заявила Эйлиш, – а ты говоришь, что должна проводить меня в уборную.

– Нам следовало нацепить очки из бутылочного стекла, присобачить к зубам приставные челюсти, да еще и волосы салом намазать, – согласилась Нэнси.

Зал понемногу наполнялся, однако Джордж Шеридан не появлялся. Некоторые из мужчин осмелели и приглашали девушек потанцевать, но к Нэнси и Эйлиш ни один так и не подошел.

– Просидим еще немного у стенки – и нас с тобой «обоями» прозовут, – сказала Нэнси.

– Бывают прозвища и похуже, – ответила Эйлиш.

– Это верно, – согласилась Нэнси. – Могут и «дохлыми паучихами» назвать.

Даже когда они отсмеялись и снова начали оглядывать зал, одна из них время от времени прыскала и к ней сразу присоединялась другая.

– По-моему, мы с тобой смахиваем на слабоумных, – сказала Эйлиш.

Однако Нэнси вдруг посерьезнела. Посмотрев в сторону безалкогольного бара, Эйлиш увидела только что появившихся Джорджа Шеридана, Джима Фаррелла, ребят из регбийного клуба и составлявших им компанию молодых женщин. Отцу Джима принадлежал паб на Рафтер-стрит.

– Ну так и есть, – прошептала Нэнси. – Я пошла домой.

– Подожди, – ответила Эйлиш. – Как закончится танец, пойдем в уборную и поговорим, решим, что нам делать.

Когда музыка смолкла, они пересекли опустевший пол; Эйлиш полагала, что Джордж Шеридан их заметил. В уборной она сказала Нэнси, что предпринимать ничего не следует, только ждать, а когда они вышли оттуда, новый танец был в полном разгаре. Посмотрев в сторону Джорджа и его друзей, Эйлиш встретилась с ним глазами. Лицо Нэнси, пока они искали, где присесть, пошло красными пятнами, она походила на школьницу, которой монахини велели выйти из класса и постоять за дверью. Они сели, не произнеся ни слова, танец продолжался. Эйлиш пыталась придумать, что бы такое сказать, однако в голову приходили лишь разного рода нелепости, и потому она молчала, сознавая, впрочем, что всякого, кто надумает к ним приглядеться, зрелище ожидает плачевное. Она решила: если Нэнси хотя бы намеком предложит уйти, соглашусь сразу. Эйлиш уже не терпелось покинуть зал, даром что она хорошо понимала: спустя совсем недолгое время им обеим удастся найти в происходящем сейчас смешную сторону.

Впрочем, по окончании танца Джордж – еще до того, как музыка зазвучала снова, – пересек зал и пригласил Нэнси. Когда она встала, Джордж улыбнулся Эйлиш, и та улыбнулась в ответ. Танец начался, Джордж что-то говорил Нэнси, а она изображала веселость. Эйлиш смотрела в сторону, боясь смутить взглядом подругу, – глядела в пол и надеялась, что ее никто танцевать не пригласит. Теперь ей будет легче, думала она, тихо ускользнуть домой, как только Джордж снова попросит Нэнси потанцевать с ним.

Однако Джордж и Нэнси вернулись к ней и сказали, что собираются выпить лимонада и Джордж хотел бы угостить и Эйлиш. Она встала, направилась за ними к бару. Там стоял, оберегая место Джорджа, Джим Фаррелл. А с ним несколько их друзей – кого-то Эйлиш знала по имени, кого-то в лицо. При их приближении Джим Фаррелл обернулся, не сняв локтя со стойки. Он оглядел Нэнси и Эйлиш с головы до пят, не кивнув им, не произнеся ни слова, отворотился, и сказал что-то Джорджу.