Брызги шампанского. Дурные приметы. Победителей не судят

— Уже не перестреляет, — ответил амбал. — Видишь, морда серая… И грудь в дырах. Отстрелялся. Пойдем, поможешь… — и охранник первым шагнул к озеру. И пока он шел, Евлентьев, оставшись у трупа, успел, успел все–таки заглянуть к нему в карманы, но, кроме нескольких ключей на стальном кольце, ничего не нашел.

Уже поднимаясь, он сунул ключи себе в карман и шагнул вслед за амбалом. Ну что ж, это грамотно, подумал он, вспомнив пустые карманы мертвеца. На такие дела надо идти с пустыми карманами.

— Он что же, обоих… — Евлентьев не закончил вопроса, остановившись рядом с двумя неподвижно лежащими телами.

— Кореш вроде ничего, с перепугу отключился, — сказал амбал, показывая на своего товарища. — А шеф получил сполна. Так, поднимаем шефа… Да оставь ты свои грибы, в конце концов! — Амбал с силой поддал корзину с евлентьевскими грибами. — Поднимаем… Руку его себе за шею заводи, я тоже. Все, повели к Минке… Может, успеем в «Скорую» доставить.

Рука банкира, легшая на шею Евлентьеву, оказалась гораздо тяжелее, чем он мог предположить. Амбал, конечно, большую часть тяжести взял на себя но и то, что досталось на долю Евлентьева, подгибало его. Кровь сочилась из раны, банкир постанывал, но был без сознания.

Так они и шли втроем по тропинке к Минскому шоссе — посередине умирающий банкир, по сторонам охранник и Евлентьев. Он уже задыхался, ноги подкашивались, но, видя решимость охранника, молчал.

Минут через, пятнадцать они вышли к шашлычной.

И первое, что увидел Евлентьев, — зеленый «жигуленок» на противоположной стороне трассы. «Вот и мне Самохин советовал на машине приехать, — подумал Евлентьев. — Электричка оказалась лучше, мне пока везет».

Охранник поступил единственно правильным способом — увидев приближающийся «Мерседес», он вышел на дорогу и развел руки в стороны. Едва машина остановилась, из нее выскочили двое парней со стрижеными затылками. В руке у одного была бутылка, у другого — гаечный ключ. Они бросились к охраннику, явно не для того, чтобы спросить, в чем дело. Но тот спокойно вынул из–под мышки автомат и, не меняя улыбчивого выражения лица, дал очередь в ясное осеннее небо.

— Вопросы есть? — спросил он.

— Вопросов нет, — почти одновременно ответили парни, отшатываясь.

— Тогда заносите раненого в салон.

— Так ведь это… Кровь? — Чья кровь? — спросил охранник, насупившись.

— Ну, этого мужика…

— Вы хотите, чтобы это была ваша кровь?

— Да нет, мы так просто…

— Я сейчас из вашей тачки сделаю решето. Верите?

— Верим, — и парни, подхватив умирающего банкира, уложили его на заднее сиденье.

— Снимай куртку, — сказал охранник Евлентьеву. И тот, не спрашивая зачем, не уточняя, имеет ли тот право распоряжаться, снял свою десантную куртку и отдал охраннику. Тот присоединил к ней свою куртку и положил под голову банкиру.

— Так, — он обернулся к Евлентьеву. — Грибы, похоже, кончились?

— Похоже на то…

— Ты откуда?

— Из Москвы.

— Могу подбросить… До первого метро. А?

— Подбрось, — поколебавшись, ответил Евлентьев. — До Киевского вокзала. Это на Кутузовском.

— Годится. А вы добирайтесь на электричке, — сказал он парням. Они стояли тут же и маялись от неопределенности своего положения. — Машину оставлю во дворе Склифа. Ключи будут под ковриком сзади. Заметано?

— Угу, — оба кивнули головами, не сводя глаз с черного автомата, который все еще был в руках у охранника.

— Не обману, не бойтесь. Машина будет в порядке. Садись, мужик, — сказал он Евлентьеву, а сам сел за руль.

Евлентьев неловко подошел к «Мерседесу» справа, открыл дверцу и сел на переднее сиденье. Машина тут же рванула с места. Через несколько секунд стрелка спидометра пересекла цифру «сто» и продолжала клониться вправо.

Почти всю дорогу молчали. Иногда сзади, с сиденья, слышался не то стон, не то хрип, охранник косился назад, но скорости не снижал, и Евлентьев с ужасом видел, что стрелка на спидометре ни разу не вернулась со стапятидесятикилометровой отметки.

— Суббота… Хорошо, — обронил охранник.

— Почему? — спросил Евлентьев.

— Свободная дорога. И в Москве будет свободно… За час доберемся.

— А ваш товарищ… Может быть, и его стоило взять?

— С ним все в порядке. Я посмотрел. В плечо его ранил тот подонок. Под мышкой пуля прошла, навылет… Болевой шок, кровь. Юра всегда бледнел от крови.

— Часто приходилось видеть? — спросил Евлентьев, чтобы не молчать.

— Случалось, — коротко ответил охранник. Первый раз на красный свет они прошли у Голицына, потом у Одинцова, потом когда пересекли Кольцевую дорогу и были уже в Москве. Суетились у них за спиной гаишники, бежали куда–то звонить по своим радиотелефонам, но на амбала это не производило ровно никакого впечатления, он просто не видел ни светофоров, ни гаишников.

У Киевского вокзала он притормозил возле самого светофора.

— Будь здоров, мужик. О подробностях узнаешь из газет.