Бубновый туз

Ноги у хозяйки были хороши — крепкие, упругие, с круглыми коленками, они невольно притягивали взгляд. Но обзору мешал стакан с самогонкой, зажатый в правой руке. Тонкие струйки, плеснувшись через край, омочили пальцы.

— Давай за тебя, красавица!

Маруся подняла стакан самогонки. Руки у нее тоже были красивыми — пухловатые, с веселыми веснушками на предплечье. Единственный недостаток — отсутствовал мизинец на правой ладони, но для любовных дел это не самая большая помеха. Поговаривали, что, прежде чем стать хозяйкой хаты, она была удачливой воровкой, промышляя в кабаках. Именно в одном из таких мест она залезла в карман к «ивану», вытащив у него несколько золотых монет. Только заступничество жиганов уберегло ее от расправы, но пальца она все же лишилась. Таков был приговор. С тех пор Маруся содержала блатхату для самого ближнего круга Кирьяна, где жиганы могли передохнуть и сдать за хорошие деньги свой товар.

Цепкая, умелая, острая на язык, она пользовалась у жиганов доверием.

— Ты думаешь, я буду возражать? Давай, милый, — двинула она навстречу стакан с самогоном.

Выпили. Закусили. Глазенки у женщины заблестели.

— Ты бы сало наворачивал, — посоветовала Маруся. — Оно домашнее, сама солила.

— Когда ты все успеваешь, хозяюшка, — захмелел Егор, поглядывая на воздымающуюся грудь хозяйки.

— А как тут не успеть. Хочу, чтобы жиганы довольные остались. А то скажут, мы к тебе на хату зашли, а у тебя от голода даже мыши дохнут!

Маруся так и полыхала жаром. От нахлынувших чувств у Егора закружилось в голове и рука сама поползла к бедру Маруси.

Тут требовалась тактичность. Девка она крупная, с норовом, такая и локоточком может так двинуть, что не опомнишься.

Егор мягко опустил ладонь на ее бедро. Ничего ужасного не произошло. Глаза Маруси широко распахнулись, на губах заиграла широкая улыбка, которая, казалось, так и подбадривала: «Ну чего же ты, соколик, остановился, будь побойчее, бабы любят нахальных!»

Особо спешить не хотелось — чего же лишать себя удовольствия! Пальцы прошлись по внутренней стороне бедра, заставив Марусю слегка раздвинуть колени. Натолкнувшись на край чулка, Егор сунул под него ладонь, нога слегка дрогнула.

— Как хорошо!

Развернувшись, Маруся прижалась к Егору всем телом. Ее высокая грудь бурно вздымалась — она часто и жарко дышала.

Удерживаться становилось все труднее (да и нужно ли!), Егор решительно обнял ее, руки юркнули под кофточку.

В дверь негромко постучали.

— Не открывай, — попридержал жиган хозяйку за руку.

— Надо… Ведь знают, что я дома, — неуверенно воспротивилась Маруся, чуток сдвинув колени.

Стук повторился. На этот раз он был более настойчивым, после чего грубоватый задорный голос потребовал:

— Открывай, Маруська! С кем это ты там заперлась!

— Пойду я, — решительно поднялась Маруся, одернув юбку. — Там жиганы!

Копыто не скрывал своего разочарования:

— Что ты, курсистка, что ли?

Налив самогонки, Егор выпил одним махом. Можно пропустить и без компании — сама виновата!

В прихожей послышались голоса.

— Маруська, мы стучим, а ты не открываешь. Дай на твоего хахаля посмотреть. Кто там тебя теребит? Ты же знаешь, я ревнивый!

Послышался легкий шлепок.

— Да отстань ты, медведь! — ойкнула хозяйка.

В комнату, косолапо ступая, вошел жиган с погонялом Кузя.

— Да это же Егор! Глаз мне вырвите, если это не так!

Громогласный, шумный, он мгновенно заполнил собой все окружающее пространство. Стало сразу как-то тесновато, но следовало потерпеть.

За Кузей в комнату прошло еще пять человек. В руках у двоих были большие сумки. Каждого из них Егор знал не первый год, но отчего-то сейчас встреча радости не принесла. Не без сожаления Егор посмотрел на крепкий стан хозяйки и понял, что свидание придется перенести.

— Закусь у тебя найдется, Маруся? — спросил один из гостей, крупный жиган с длинными пшеничными волосами, волнистыми прядями выбивавшимися из-под фуражки.

— Найдется, дорогие гости! Последнее для вас вынесу. Только сами понимаете, не за так.

— Мы-то понимаем… Вот что, Маруся, мы тебе тут барахлишко кое-какое принесли. Вот эта сумка за харч! — пояснил Кузя. — Да ты не бойся, все без обману! Такие вещи на Хитровке не менее чем на полмиллиона потянут. А вот за это, — поставил он на стол вторую сумку, — копейку кинешь. Сама понимаешь, не святым духом живем. Кормиться нужно, да и барышням своим помочь, чтобы не обижались.

— Разве можно на таких молодцов обижаться? — вспыхнули алчностью глаза скупщицы. — А что здесь?

— Кое-какие украшения, хрусталь… Стоящие вещи, недешево нам достались… Ладно, потом поговорим. Чего это мы сразу о делах-то? Давай сначала выпьем, закусим! Так ты не в обиде? — посмотрел он на Егора.

— О чем базар? Подсаживайтесь!

— Ну вот и славно! Я знал, куда шел. Чекисты все хаты спалили, обложили нас со всех сторон, как мамонтов. Вероньку Гаврилову помнишь?

— Эта которая с Кисельного, что ли? — уточнил Егор.

— Она самая. Вчера к ней чекисты заявились. А у нее полная хата жиганов, человек пятнадцать. Пальба началась… Вот Верку вместе с тремя жиганами и пристрелили.