Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

— Ну, рассказывай, что стряслось? — Витька сделал глубокую затяжку. — Я же сразу усёк — ты ко мне заскочил весь взъерошенный…

Олег кратко пересказал разговор с Хорьком. Реакция Витьки была, скажем прямо, неожиданной.

— Олежа, — улыбаясь, начал он, — неужели ты за столько лет службы ещё не привык к этому. Пусть себе врёт и изворачивается. В конце концов, это его единственное средство защиты. Твоё дело спокойно доказать его вину и отправить за решётку. И не стоит из-за этого так нервничать.

— Пойми, Витинтяй, я не потому взбесился, что Хорёк внаглую врёт — меня это мало колышет. Я на него нарыл столько, что он у меня схлопочет срок на всю катушку! Но ведь эта гнида тянет за собой невинного человека, причём без всякой для себя выгоды, просто так — по подлой своей натуре!

— Да… твой Хорёк — сволочь редкостная! Слушай, Олег, может, тебе помощь нужна? Скажи, что надо, — я сделаю.

— Да нет, Витёк, спасибо! Сам управлюсь, я к этому делу ещё и Ояра припахал…

— Догадываюсь, что о тебе сейчас Володька Шестаков думает. Ладно, короче, вечером ужинаем у нас. А то я после этой столовки уже опять жрать хочу. За Светланку не беспокойся — Таня её сама заберёт из садика. Да, и не забудь — скоро первое сентября. Надо будет отвести пацанку в школу, а потом устроим маленький сабантуй: первый раз в первый класс — это тебе не хухры-мухры…

На перекрёстке друзья распрощались: Виктор направился в отдел, а Олег пошёл к жене Крауклиса — Мирдзе, благо она работала в мебельном магазине неподалёку. Ничего существенного Мирдза ему не сообщила, но после встречи с ней Олег ещё больше утвердился в невиновности Крауклиса. Мирдза испытывала к нему скорее жалость, чем вполне понятную в данном случае неприязнь. Да, много пил, из-за чего, собственно, и разошлись, но деньги на ребёнка приносит регулярно, часто дарит дочке игрушки. Хм, как-то не очень вписывается Художник в образ вора — подельника Хорька.

В мастерских КБО[40], где раньше работал Крауклис, Олег долго беседовал с его бывшими коллегами по работе. Все в один голос утверждали: Карлис — человек неплохой, но слабохарактерный. Зарабатывал хорошо, но постепенно стал спиваться, опускаться, занимать деньги на выпивку, правда, всегда отдавал.

Старый мастер Имант Борткевич вызвался проводить Олега на склад: Островецкий захотел посмотреть на работы Крауклиса.

— Знаешь, майор, ты не думай, — словоохотливый старик пытался хоть как-то растолковать Олегу, что его бывший подчинённый — не совсем конченый человек, — Карлис — неплохой парень. Вот смотри, он одолжил у меня приличную сумму денег, и всё до копеечки вернул.

— Когда это было? — насторожился Олег.

— Незадолго до его ареста.

— А поточнее? — Олег напрягся: неужели ошибка, и Художник всё-таки причастен к краже.

— Ну, — старик задумался, — он мне вернул деньги, а на следующий день я узнал, что его арестовали.

— А откуда он взял такую сумму денег? — как бы невзначай спросил Олег. — Вы случайно не в курсе?

— Как — не в курсе? Это же я ему нашёл эту работу. Он оформлял поселковый клуб в районе. Правда, там им были недовольны — он же чаще пил, чем работал, но, в конце концов, работу свою сделал хорошо, и ему заплатили сполна.

У Олега отлегло на сердце. В сё-таки интуиция его и на этот раз не подвела. Конечно, всё это потребует ещё тщательной проверки, но Олег был уверен, что старик говорит правду. Всё, что сегодня Островецкий услышал о Крауклисе, говорило в его пользу: честен, порядочен, но прямых доказательств его невиновности пока так и не нашлось.

Старик тем временем возился с замком склада.

— Заходи, вот его работы, — старый мастер указал на сваленные в кучу холсты и транспаранты.

Олег принялся перебирать и рассматривать работы. Он ещё сам не понимал, зачем ему это нужно. Внезапно у него ёкнуло сердце: вот, вот же оно! Олег с видом триумфатора посмотрел на старика и хлопнул его по плечу — все работы Крауклиса были подписаны инициалами «КК». Причём даже без всякой графологической экспертизы можно было утверждать, что именно так были выцарапаны инициалы «КК» на ложечках.

Нет, экспертиза, конечно же, будет назначена — Олег привык доводить всё до логического конца. Естественно, придётся назначить ещё и металловедческую экспертизу с целью выяснения давности нанесения царапин на ложечки, ведь может возникнуть предположение, что Крауклис нанёс свои инициалы на них уже после кражи. Но Олег был уверен: экспертиза — просто формальность. Она лишь подтвердит его выводы, изложенные при осмотре ложечек: инициалы нанесены очень давно, металл в царапинах почернел от времени. Ну что же, ложечки отпали — Мара Круминя обозналась.

— Ну что, дед, — довольным тоном произнёс Олег. — Холсты я у тебя изымаю, вернее, не сами холсты, а те кусочки, где написаны инициалы. Разрешишь порезать?

— А это поможет Карлису?

— Ещё как…

— Режь! — старик принёс ножницы, и Олег вырезал кусочки с двух холстов — больше и не требуется. Островецкий оформил протокол добровольной выдачи образцов и тепло попрощался со стариком. Он был доволен — день прошёл не зря.