Будь драконом, человек!

Однако пора было открывать глаза и принимать этот новый мир. Потому, что вместе с осязанием ко мне вернулись и слух, и, я надеюсь зрение. Я широко открыл глаза, и тут же зажмурил их, застонав от боли – столь резко и неожиданно ворвался в мое зрение этот цветной и яркий мир. Сотни звуков и поток запахов ввергли мое сознание в инфернальный ступор. Всего было столь много, что мой бедный мозг, долгое время находившийся в информационной блокаде, испытал чувственный шок.

Собравшись с силами, я медленно приоткрыл один глаз. Немного привык и, осмелев, открыл второй – на этот раз я выдержал.

Не поднимая головы, обвел помещение взглядом. Я лежал, опять лежал! В небольшой, с высокими потолками, комнате.

Характерный материал стен и выступающие тут и там вентиляционные решетки, подсказали мне, что я находился в стандартной каюте земного исследовательского центра. Такие тысячами клепали окололунные заводы. Наблюдались тут и специфические крепления для Коконов, куда уж без них…

Я опустил взгляд ниже и замер – ниже точки, куда доставал мой взгляд, под голубой простыней угадывались очертания тела. Моего тела.

Я, наконец, осмелился и поднес руку к глазам. Ощущение от этого простого действия было донельзя странным – так трудно регулировать свою силу с непривычки, поэтому рука двигалась немного рывками.

В немом изумлении я рассматривал обыкновенную мужскую кисть. Розовая кожа, синие прожилки вен, рыжеватые волоски на фалангах. Пошевелив длинными пальцами, получил обратную связь – ощутил температуру воздуха, и шершавость подушечек.

Немного освоившись с управлением, я взялся двумя руками за край простыни и поднял ее до уровня глаз. От увиденного перехватило дыхание – никогда бы не подумал, что вид голого мужского тела вызовет во мне такие благоговейные чувства…

Откровенно говоря, я совсем не помнил, как выглядело мое тело в молодости – за двести лет все выветрилось из памяти. Поэтому я нескромно глазел на него, вновь впитывая удовольствие от ощущения здоровья и силы. После паузы опустил одну руку вниз и помял в ладошке свое мужское естество, мимолетно отметив удовольствие и намечающийся отзыв от этого касания. Слава богу – и здесь все было в порядке!

Я глубоко и с удовольствием выдохнул. Все удалось! Бог мой, какие перспективы теперь открывались передо мной и всем человечеством!

Набравшись смелости, я резко сел, опершись руками о поверхность кровати. Слегка закружилась голова, и мне показалось, что от рывка тело слегка подбросило. Я вспомнил – половина тяготения Земли, нужно учитывать это при движении. Огляделся и, не дождавшись никакой реакции от возможных наблюдателей, осторожно встал рядом с кроватью. Пластиковый пол слегка холодил босые ноги, но это тоже так приятно! Все становилось приятным после многолетнего лежания в кровати.

Однако, меня начало угнетать отсутствие внимания к моей, без лишней скромности, важной персоне – могли бы уже и проведать фактического покровителя всей этой экспедиции…

Словно услышав мои мысли, замок в двери щелкнул. В распахнувшийся проем шагнул молодой высокий мужчина в голубом врачебном халате, с пластиковой папкой в руках. Мы застыли, глядя друг на друга. Его худощавое лицо с крупным семитским носом, со щетиной коротких темных волос на голове показалось мне до боли мне знакомо. Что-то из прошлого, такого далекого, что не было возможности его объять. Он опустил взгляд на мое голое тело, и я, очнувшись, в смущении схватил простыню, намотал ее на бедра. Мужчина усмехнулся и проговорил высоким голосом, с тонким едва ощутимым акцентом.

– Хм… Быстро же ты очнулся… – он прошел мимо меня и сел на стоящий у кровати табурет.

Я проводил его взглядом, нелепо перебирая ступнями и разворачиваясь всем телом вслед за его движением. В мозгу щелкнуло – я узнал этот характерный голос. Не веря себе, тихо спросил.

– Алекс Рубанов??? Лешка?

Мужчина неожиданно широко улыбнулся. Улыбка испарила его суровость, и память мгновенно вернула меня в то далекое прошлое, которое мы вместе с ним прожили. Такое давнее, что мутная река истории уже унесла в забвение и причины, и результаты тех дел. Не всегда, признаться праведных.

Он встал, и широко улыбаясь во все свои тридцать три зуба, шагнул ко мне. Мы крепко обнялись. Я отодвинул его за плечи, с недоверием всматриваясь в лицо.

– Черт, Алекс! Сколько гребаных лет! – у меня перехватило горло.

Мы, конечно, общались с ним периодически, но общаясь с Коконом, постепенно перестаешь видеть в нем человека и воспринимаешь чертово яйцо, как некий передатчик, обычный коммутативный аппарат, вроде телефона. Поэтому я так не любил этот агрегат – мне постоянно казалось, что я окружен говорящими предметами мебели. И никакая голограмма не помогала – все казалось фальшиво и откровенно жульнически.

– Все получилось, дружище?!? – я потряс его за плечи и опять обнял, – ты представляешь, что мы сделали?!?

Он выпростался из моих объятий. Улыбка сползла с его лица, и меня коснулся холодок предчувствия.

Я сел на кровать и, не спуская с него глаз, одними губами спросил.

– Что?