Будь моей нежностью

— Отпусти! Как же мои вещи, Богдан? Ты никогда не думаешь обо мне, тебя абсолютно не заботит, чего хочу я! — он молча выносит меня в ночную прохладу, и я ахаю: — Немедленно вернись! У меня же там деньги… Телефон! Да много чего!

Под мои безостановочные крики и мольбы вернуть меня в дом мы достигаем автомобиля, и Богдан распахивает заднюю дверцу. Подозрительно бережно пропихивает меня в салон, пока я не опомнилась, хлопает дверцей у меня перед носом и блокирует извне. И даже включает обогрев. Так мило, я сейчас расплачусь!

А сам Богдан размашистыми шагами скрывается в доме и появляется минут через двадцать, по моим ощущениям, с моей дорожной сумкой. Устраиваясь за рулём, он ставит сумку на переднее сиденье и поворачивается ко мне, чтобы раздражённо бросить:

— Видишь? Я собрал твоё барахло. Теперь твоя душенька спокойна?

— Нет.

— Придётся успокоиться, — отрезает он. — Тебе же вредно нервничать.

Пока я пытаюсь придумать ответ, он заводит машину и лихо покидает мой гостеприимный двор. Я не хочу признавать поражение. Что же он за человек-то такой, что абсолютно не ставит меня ни во что? Ничего не меняется. Словно и не было этих бесконечных дней разлуки. Он будто и не переживал. Просто заявился, сказал, как будет, и увёз. Никаких тебе “я скучал” или хотя бы просто

“я волновался за тебя”. Потому что не скучал и не волновался!

— Это когда-нибудь закончится, скажи, Богдан?

— Что именно?

— Наши нездоровые отношения! Я не могу, ты понимаешь? Просто не могу быть твоей женой. Ты душишь меня.

— Давай сейчас ты просто успокоишься, ладно? — он озабоченно смотрит на меня через зеркало. — Я серьёзно, Ася. Ты возвращаешься домой. Ко мне. Можешь дуться, обижаться, злиться, всё, что твоей душе будет угодно, только без ущерба для здоровья.

— Словно тебе не всё равно! — с обидой говорю ему. — Боже мой, Богдан, просто признайся, что мы тебе не нужны!

— Лучше помолчи, куколка. Я сейчас совсем не в том настроении, чтобы слушать твои истерики!

— Ты никогда со мной не говоришь! В этом и проблема, Богдан! Ты никогда со мной ни о чём не говоришь! Тебе наплевать на мои чувства, мысли, всю мою жизнь! Да что там, тебе даже на собственного ребёнка наплевать! А знаешь, что? Ты смотришь так, словно это случилось по моей вине, но нет, Богдан. Это сделал ты! И раз уж это произошло, я не дам тебе избавиться от него, понял? Это мой ребёнок, и в этот раз тебе придётся считаться с моим мнением!

Жду от него потоков красноречивости, пафоса и желчи, но он молчит. Мужчине снова удаётся удивить меня. Я смотрю в зеркало на хмуро сведённые брови, на глубокие борозды морщин на лбу, ожидая, когда он взорвётся и ударит в ответ побольнее. Но он просто молчит.

Когда мне надоедает ждать, я поудобнее откидываюсь на сиденье, складываю руки на животе и закрываю глаза. Всё. Выдохлась.

В дороге меня укачивает. Не знаю, сколько я нахожусь в беспамятстве, но будит меня тихий голос Богдана.

— Иезекииль Севастианович, пожалуйста, дело безотлагательное. Подъезжай в клинику. Сам. Нет, лично. Да, спасибо. Мы будем в течение получаса.

Он откидывает телефон на приборную панель и до побеления сжимает руку на руле. Я моментально подаюсь вперёд, касаясь его плеча.

— Ты обещал, Богдан! Ты обещал — никаких врачей! Останови машину, я никуда с тобой не поеду, ни в какую клинику!

— Успокойся, Ася. Ты слишком много нервничаешь. Расслабься, я не собираюсь убивать ни тебя, ни твоего ребёнка.

Моего?! Словно удар под дых эта фраза кажется мне неправильной, ужасно несправедливой. Да как же так можно?!

Слёзы накатывают на глаза, и мир расплывается. Мне обидно. Даже не знаю, сколько раз можно разочароваться в человеке, прежде чем перестанешь чувствовать боль этих разочарований?

Богдан паркуется у знакомого здания, огибает машину, открывает заднюю дверь и подзывает меня в свои объятия. Нужно бы из упрямства отказаться и пойти босиком, да только кому от этого будет проще, правильно? Вот мне и приходится позволить мужу подхватить меня на руки.

— Запахни пальто, — бросает он мне и идёт в сторону неприметного входа.

Мужчина с лёгкостью поднимается по лестнице и опускает меня только на кушетку в кабинете у врача.

— Здравствуйте, здравствуйте, — потирает тот руки. — С чем пожаловали? К чему такая срочность?

Я помалкиваю. Решаю ориентироваться по ситуации и внимательно вслушиваться в разговоры. Я же пойму, если против меня замыслят что-то подлое и гадкое, верно?

— Иезекииль, тут вот в чём дело, — тянет Богдан. Не выдержав, я распахиваю пальто, и старый гинеколог понимает всё без лишних слов.

— Радостная новость. Поздравляю, — говорит он мне, а сам обеспокоенно смотрит на моего супруга. — От меня чего требуется?

— Осмотри её. Мне не нравится её болезненный вид. Всё ли нормально с ней… с плодом? — я вижу, как непросто даётся ему даже такое определение.

Я молча иду за ширму и раздеваюсь.

— Почему раньше не сказал? Эх, Богдан…

— Ну чего теперь посыпать голову пеплом, ты мне скажи только, что всё в порядке, а дальше я разберусь сам.

— Ты должен…