Будь проклята Атлантида!

- А я принес эту весть, нырнув в Стикс! – напомнил Акеан. – И я поразил Севза! Вот и храбрый подкормчий знал его.

Строп взглянул на изуродованную голову и равнодушно кивнул.

- Это ты упустил вождей? – спросил Тифон со спокойствием, равным приговору.

Строп опустил голову, не пытаясь оправдываться.

- Идите, - отослал их Тифон, - каждый получит свое. А ты… - он обернулся к Майе и приостановился, рассматривая ее. – А ты вскоре расскажешь, что узнала полезного для Подпирающего.

- Я исполню все, что пожелает Наследник, - жрица склонилась так, что на миг ее груди открылись глазам Тифона, и тут же выпрямилась – открытое взгляду не заостряет желания. Идя к воротам, она пробормотала: «Младший не стоит клочка из бороды старшего!»

Утром пленных вывели из окруженного кольями загона и, вразумляя плетьми, поставили в несколько рядов перед Южными воротами. Жирный атлант в белой одежде и блестящей синей шапке выехал из ворот на черном коне. Несколько человек подскочили к нему и, сняв с коня, усадили на бронзовое сиденье. Ор стоял рядом с Чазом, которого тоже свалил медведь у моста, когда пробивали путь Огненноволосой.

Одетый в снег, глянув на пленных, что-то сказал склонившемуся бронзовогрудому. Тот побежал к воинам, то показывая семь пальцев, то загибая один из них. Атланты пошли по рядам, вытаскивая каждого седьмого и отводя их на утоптанное место перед воротами. Туда же спешили проводники с медведями на поводу.

- Куда их… - начал Ор. В это время воин поравнялся с ними. Против Ора он загнул шестой палец и дернул за ворот стоящего с ним Чаза.

- Ешь досыта! – крикнул тот, в прощальной улыбке растягивая дырявые щеки.

Ор рванулся за другом, но атлант захохотал и ударил его в грудь, загоняя в ряд. Он не знал, что по-гийски выразил высшую похвалу пленному.

Когда седьмых согнали вместе, вождь в белом очнулся и даже встал, чтобы подойти поближе. Водящие зверей окружили полторы сотни пленных. Все поняв, Ор обхватил голову руками, чтобы не видеть гибели товарищей…

- Войди, - Палант оторвался от кожи, на которой писал тонкой палочкой, макая ее в краску. На вошедшем Стропе не было привычного красного пояса – знака главы челна.

- А я сегодня дважды искал тебя в доме воинов! – вскочил Палант.

- Я уже не воин. Вчера за мной пришли гиены Наследника, сорвали меч, пояс, отвели в подземелье. А утром туда явился вестник и, подвывая от торжественности, объявил, что меня не подвесят для коршунов, а милостиво шлют искупать вину на Канал. Не иначе – руки Акеана!

- Думаешь, за тебя просил этот…

- Ну, не из братских чувств. Просто я много знаю, а перед казнью человек хоть раз в жизни говорит, что хочет.

- Да, слава, склеенная слюнями, может рассыпаться от одного крепкого слова. И эта голова: ты заметил, уж больно она изуродована.

- Хороший удар. Не знаю, чья рука его нанесла, только не Акеанова.

- Рука не Акеанова, может быть, и голова не…

- Э, Палант! Оставим чужие головы – свои целей будут. Лучше скажи-ка: ведь ты бывал на Канале? И сама эта затея пошла из рук твоего… кормчего, что ли?

- Учителя, Строп. У знатоков нет кормчих. Да, старый Ферус сумел убедить Подпирающего, что Канал превзойдет подвиги всех прежних повелителей.

- Вот и расскажи, что ждет меня на вашем Канале: смогу ли я там горбом выслужить помилование или подохну через две луны?

- Рассказать о Канале… - Перед глазами Паланта встала огромная рытвина в земле, медленно ползущая от середины перешейка к двум океанам. Горы выброшенной земли по сторонам. Вереницы согнувшихся под корзинами людей несут землю со дна земной раны. Мамонты тянут на канатах каменные глыбы. Пламя горящей нефти – от него трескаются и падают кусками скалы. Визг бронзовых пил – там, куда не подобраться с огнем. Главы участков с вымазанными глиной листами замеряют, считают, перегоняют людей. Вся мощь и знание Атлантиды отданы Каналу – послушные животные, самая твердая бронза, хитрые приспособления, свитки с чертежами… Но девять десятых работы тяжко легло на плечи сотен тысяч рабов. Строптивые гии и могучие котты, бешеные в ярости борейцы и глубоко таящие злобу либы – роют, долбят, носят проклятую чужую землю, умирают от усталости, от бессмысленности труда; новыми вереницами бредут из восточных гаваней…

Палант из встающего перед глазами старался выбрать то, что может пригодиться Стропу.

- В главы наделов послано много знатных юнцов, - закончил знаток. – Они ненавидят работу. С твоим умением направлять людей ты можешь стать доверенным такого мягкорукого. А в конце Подпирающий по обычаю щедро раздаст награды и помилования.

- Кувшин меду твоей глотке! А сколько еще рыть этот… Подвиг?

- Хроан спешит, ему уже пятьдесят пять. Еще зим десять…

- Я на четыре зимы младше. Дотяну? Старые волки живучи… - Строп взял в углу кувшин и наклонил ко рту. – Все не привыкну, что воды вволю, - усмехнулся он, напившись. – А скажи, на что нужен этот подвиг? Какой толк перегонять рассол из океана в океан?