Будда и Моисей

– Они подохли, но это не важно, – продолжал он. – Впрочем, вернее будет, если я скажу так, что эти монахи и птички, являясь сами по себе прекрасными существами, вначале жили как птицы, а потом воплотились в монахов. Ведь духи существ живут вечно, только с каждым перерождением меняют своё воплощение.

– Интересная теория, – рассмеялся я.

– Но вот только не известно, в кого воплотятся монахи потом, когда вознесутся на небеса, опять в птичек или монахов.

Я захотел сменить тему, но старый бонза настойчиво продолжал:

– Вы скажите, что в моих рассуждениях нет логики, и ещё подумаете, что, я выжил из ума, говоря такие вещи на старости лет. Но прошу Вас, не делайте скоропалительных выводов. Потом вы всё поймёте сами. Я-то уж знаю, что в этом мире из-за непонятного хода времени вообще нет никакой логики.

Я ему ничего не ответил. Некоторое время мы сидели молча, глядя в окна на проносившиеся мимо нас клочки рисовых полей и подступавшие к морю горы.

Отец Гонгэ улыбнулся и нарушил тишину:

– Я вижу, что немного запутал вас, да и сам запутался, не совсем понимая, кто в кого и когда перевоплотился, но это не важно. Так же как ни важно и то, куда течёт время.

– И куда же оно течёт, – спросил его я, тоже улыбнувшись.

– Как-то одна тонкая сущность сказала мне, что в космосе частенько время движется вспять. Вначале звезда взрывается, а потом начинает сжиматься, образуя чёрную дыру, тогда-то течение времени вокруг неё начинает возвращаться в исходное положение. Вначале я не очень этому поверил, но когда позднее познакомился со всем разнообразием миров во Вселенной, то уяснил себе, что, вообще, мир алогичен, и над этим не стоит ломать себе голову. Одним словом, энергия переливается из одного места в другое, как деньги – из одного кошелька в другой. Но всё это тоже не важно. Это говорит о том, что всё в этом мире относительно.

– Вот оно что? – удивился я. – Вы знакомы с теорией Эйнштейна?

– Такой вывод я сделал ещё до знакомства с его теорией, – продолжал он, – и убеждён в этом сейчас, на старости лет, когда потерял всё в своей жизни и продолжаю терять остатки отпущенного мне времени. К сожалению, вся наша жизнь состоит из потерь. Таков уж наш мир. Череда потерь и приобретений сменяется чередой приобретений и потерь, но, в конечном итоге, мы ничего не теряем, а живём вечно, так же, как существуют вечно в пространстве материя и энергия.

Затем он стал мне рассказывать о волнистых попугайчиках, птицах его детства: