Будем как солнце. Книга символов

Еще, и вот — она, как рдяный щит, Как полнота пылающего шара, К болотам, к топям, вниз, спешит, спешит, Горит за лесом заревом пожара.  Волнует жаб, меняет вид живых, Их делает похожими на мертвых. И в омутах двоится роковых, В затонах, западнями распростертых.  Пугает беспредельной тишиной, Вздымает безграничность океанов, — И вновь горит блистательной Луной, В одежде из серебряных туманов.

7

Итак, попавши в плен земной, Возлюбим, братья, мир иной, Следя за царственной — Луной. Внемлите вкрадчивой струне,

И присягните молча мне В повиновении — Луне.  Восславим, сестры, глубину, Любовь к любви, любовь-волну, Восхвалим ласки и — Луну.  Она одна, она одна Для всех влюбленных нам дана, Непобедимая — Луна!

ВЛАГА

С лодки скользнуло весло. Ласково млеет прохлада. «Милый! Мой милый!» — Светло, Сладко от беглого взгляда.  Лебедь уплыл в полумглу, Вдаль, под Луною белея. Ластятся волны к веслу, Ластится к влаге лилея.  Слухом невольно ловлю

Лепет зеркального лона. «Милый! Мой милый! Люблю!»— Полночь глядит с небосклона.

ВОЗЗВАНЬЕ К ОКЕАНУ

Океан, мой древний прародитель, Ты хранишь тысячелетний сон. Светлый сумрак, жизнедатель, мститель, Водный, вглубь ушедший, небосклон!  Зеркало предвечных начинаний, Видившее первую зарю, Знающее больше наших знаний, Я с тобой, с бессмертным, говорю!  Ты никем не скованная цельность. Мир земли для сердца мертв и пуст, Ты же вечно дышишь в беспредельность Тысячами юно-жадных уст!  Тихий, бурный, нежный, стройно-важный,

Ты как жизнь: и правда, и обман. Дай мне быть твоей пылинкой влажной, Каплей в вечном… Вечность! Океан!

БЕЛЫЙ ПОЖАР

Я стою на прибрежьи, в пожаре прибоя, И волна, проблистав белизной в вышине, Точно конь, распаленный от бега и боя, В напряженьи предсмертном домчалась ко мне.  И за нею другие, как белые кони, Разметав свои гривы, несутся, бегут, Замирают от ужаса дикой погони, И себя торопливостью жадною жгут.  Опрокинулись, вспыхнули, вправо и влево,— И, пред смертью вздохнув и блеснувши полней, На песке умирают в дрожании гнева Языки обессиленных белых огней.

ДВОЙНАЯ ЖИЗНЬ

Мы унижаемся и спорим

С своею собственной душой. Я на год надышался Морем, И на год я для всех чужой.  Своих я бросил в чуждых странах, Ушел туда, где гул волны, Тонул в серебряных туманах, И видел царственные сны.  В прозрачном взоре отражая Всю безграничность бледных вод, Моя душа, для всех чужая, Непостижимостью живет.  Поняв подвижность легкой пены, Я создаю дрожащий стих, И так люблю свои измены, Как неизменность всех своих.  Недели странствий миновали, Я к ним вернусь для тишины, Для нерассказанной печали, И для сверкания струны.