Будет больно, приятель!

Их действительно обследовали максимально полно. Были КТ, МРТ, УЗИ всевозможных органов, а главное — куча анализов. Даже посмотрев несколько сезонов «Доктора Хауса», Даниил не понимал половину названий процедур и анализов.

На следующий день к нему пришёл молодой индус с непроизносимым именем. Но с ним была пожилая женщина по имени Инга, переводчик английского языка на русский. Лёгкий акцент выдавал в ней уроженку Прибалтики. Доктор с ее помощью рассказал Даниилу о результатах обследования. Все было либо в норме, либо соответствовало возрасту. Единственное, на чем он остановился подробно, была сывороточная аллергия.

— Ваш анализ крови показал наличие у вас очень сильной сывороточной болезни. Раньше вы у себя замечали симптомы? — перевела Инга.

— Да нет. Правда, я и сыворотку особо не употребляю, — ответил Смирнов. Выслушав ответ, индус что-то затараторил.

— Смотрите, сывороточная болезнь обычно проявляется сильной аллергией на антибиотики группы сульфаниламидов. Стрептоцид, например. Капли для глаз, по-моему, в Союзе они назывались альбуцид, — от себя добавила Инга. — У вас очень выраженная аллергия, при передозировке возможен даже сердечный приступ, — продолжила она монотонно переводить смешную булькающую речь индуса. Без неё Даниил бы не понял ни слова. — Обязательно указывайте это при госпитализации. Это может сохранить вам жизнь. У вас, кстати, в семье не было проявлений? Это, как правило, наследственное заболевание.

— Да вроде нет, — неуверенно произнёс Даниил. — Отец мой, правда, от сердечного приступа умер, но это было не в больнице.

— При вскрытии в миокарде должны были найти коронарный васкулит, а в крови должен быть повышен уровень эозинофилов, иммуноглобулина, а также серологический маркёр P-ANCA, — отбарабанила Инга.

«Чувак явно недавно диплом писал по этой теме», — подумал про себя Даниил, а вслух сказал:

— Спасибо, уточню у семьи. Про себя все понял, врачей впредь буду предупреждать.

Также на каталке его вывезли к выходу из больницы, где его уже дожидался Сергей, Иван и Розалинда. Вместе они погрузились в лимузин и поехали в аэропорт. Сзади ехал внушительный джип с охраной.

— Ого, все по-взрослому, — заметил Даниил.

— Береженого бог бережёт, — ухмыльнулся Сергей.

— Чуваки из ФБР ничего не говорят? — спросил его Смирнов.

— Адвокаты их дергают, но тишина. Или не нашли никого, или не хотят информацией делиться.

— Ну мы и так понимаем, кто нас заказал, — Даниил изобразил «капитана «Очевидность».

— Понятно, что Домогаров. Но если бы киллера этого арестовали, мне бы спокойнее было. Пока нового найдут и пришлют, успеем пожить ещё, — нервно хохотнул Сергей.

— Надо все-таки моим документам ход дать. Там и цифры воровства солидные, а главное, наживаются там на военке. Чекисты такое не должны простить. Ладно бы барыг обирал, а тут оборонный бюджет, — настаивал Даниил.

— Теперь точно к Самсонову полетим. Я ведь говорил тебе, что этого олигарха Иван отлично знает? Его отец с ним дружил, и, когда умер, Самсонов взял на воспитание Ивана. Я так думаю, что и раскрутиться он ему помог.

— Ну и хорошо. Так Самсонов выбрался из России? — осведомился Даниил.

— Да. Тут оказия — племянница его на Карибах замуж выходит. Через неделю туда полетим, обещал Ивану и нам два часа уделить. Теперь он тоже лицо заинтересованное.

Их подвезли прямо к трапу небольшого реактивного «Гольфстрима», ожидающего взлёта. Через десять минут они уже летели над Аризоной в сторону Лос-Анджелеса.

Глава 14

Неделя в Лос-Анджелесе прошла тревожно. Семью Сергей отправил в национальный парк Йеллоустоун, подальше от цивилизации. Вокруг них все время находилась охрана. В какой-то момент Сергей и Даниил еще раз обсудили передачу компромата на Домогарова в ФБР, но снова отвергли мысль.

— Дело возбуждено из-за убийства пилота, его и так не замнут. А если против Домогарова США санкции введет, ему еще и звезду Героя России дадут, — объяснял Сергей Даниилу.

Возразить было нечего. Они продолжали ждать встречи с Самсоновым, параноидально озираясь по сторонам.

Смирнов неожиданно вспомнил разговор с врачом в больнице. Проанализировал свои ощущения от разных антибиотиков, вспомнил свою непонятную аллергию, подумал об отце и его смерти от сердечного приступа. Попытался вспомнить, жаловался ли тот ему на сердце. В голову лезло только воспоминание об их последнем разговоре, где он делился планами на третий брак. Целый вечер Даниил размышлял над этим и в конце концов набрал Дьяченко. В Москве было уже утро — звонок был вполне удобен.

— Славик, привет. Можешь говорить?

— Да, могу. Как ты? Бегаешь от правосудия?

— Да, нормально все. Но я с необычным вопросом.

— А то у тебя обычные бывают, — хохотнул Слава.

— Можешь запросить историю болезни и вскрытия моего отца? Пятнадцать лет, правда, прошло. Но должно ведь храниться.

— Хорошо, запрошу. А тебе зачем вдруг понадобилось? Он же у тебя некриминально умер, сердце вроде?