Будет кровь

Почему, собственно, она должна извиняться? За что? За то, что ее не было в доме престарелых, чтобы уберечь бедного, растерянного дядю Генри от перелома руки? За то, что она не ответила на звонок в ту самую минуту, в ту самую секунду, когда мать набрала ее номер, словно жизнь Шарлотты важнее всего, словно она реальна, а Холли – всего лишь отбрасываемая матерью тень?

Ей тяжело далась встреча с Ондовски лицом к лицу. Отказ от немедленного ответа на материнский cri de coeur^[29] дается столь же тяжело, может, даже тяжелее, но она справляется. И хотя чувствует себя плохой дочерью, звонит в центр ухода за престарелыми «Пологие холмы». Говорит, кто она, и просит соединить с миссис Брэддок. Звонок ставят на удержание, и ей приходится страдать, слушая «Маленького барабанщика», пока трубку не берет миссис Брэддок. Холли думает, что эта музыка идеальна для самоубийства.

– Мисс Гибни! – восклицает миссис Брэддок. – Еще рано поздравлять вас с Рождеством?

– Отнюдь. Благодарю вас. Миссис Брэддок, мама позвонила и сказала, что с моим дядей произошел несчастный случай.

Миссис Брэддок смеется.

– Скорее счастливый случай! Я позвонила вашей матери и рассказала ей. Может, умственное состояние вашего дяди и не в полном порядке, но с рефлексами у него все отлично.

– Так что случилось?

– В первый день он не захотел выходить из своей комнаты, – говорит миссис Брэддок, – но это обычное дело. Наши новенькие всегда растеряны, а зачастую и огорчены. Иногда они огорчаются так сильно, что мы даем им что-нибудь успокаивающее. Вашему дяде это не потребовалось, и вчера он сам вышел из своей комнаты и направился в зал отдыха. Даже помог миссис Хетфилд с ее пазлом. Потом смотрел это шоу безумного судьи, которое ему нравится…

Джона Лоу, думает Холли и улыбается. Она сама не замечает, что постоянно посматривает в зеркала, дабы убедиться, что Чет Ондовски (двигаюсь я очень быстро) не подкрадывается к ней.

– …на полдник.

– Простите, – вставляет Холли. – Я отвлеклась.

– Я сказала, что когда передача закончилась, некоторые из них пошли в столовую на полдник. Ваш дядя шел с миссис Хетфилд, которой восемьдесят два года, и она не очень твердо стоит на ногах. Короче, она споткнулась и, падая, могла что-нибудь повредить, если бы Генри не подхватил ее. Сара Уитлок – одна из наших младших медсестер – сказала, что среагировал он очень быстро. «Как молния» – вот ее слова. Короче, он принял ее вес на себя и привалился к стене, на которой висел огнетушитель. В соответствии с законом штата, знаете ли. Заработал большой синяк, но спас миссис Хетфилд от сотрясения мозга, а может, и чего похуже. Она такая хрупкая.

– Дядя Генри ничего не сломал? Когда ударился об огнетушитель?

Миссис Брэддок вновь смеется.

– Господи, нет.

– Это хорошо. Скажите ему, что он – мой герой.

– Обязательно. И еще раз веселого Рождества.

– Раз тебя назвали Холли, веселиться нужно вволю, – говорит она. Эту замшелую остроту она пускает в ход на Рождество с двенадцати лет. Заканчивает разговор под смех миссис Брэддок, потом какое-то время смотрит на кирпичную стену «Холидей инн экспресс», скрестив руки на своей незавидной груди, в задумчивости сдвинув брови. Принимает решение и звонит матери.

– Ох, Холли, наконец-то! Где ты была? Мало мне волнений о моем брате, еще нужно волноваться о тебе?

Вновь возникает стремление сказать: «Извини», – и Холли напоминает себе, что извиняться ей не за что.

– У меня все в порядке, мама. Я в Питсбурге…

– В Питсбурге!

– …Но могу быть дома через два часа с небольшим, если движение не очень плотное и «Авис» позволит мне вернуть автомобиль в нашем городе. Моя комната готова?

– Она всегда готова, – отвечает Шарлотта.

Естественно, всегда, думает Холли. Ведь со временем я образумлюсь и вернусь домой.

– Отлично, – говорит она. – Я буду к ужину. Мы посмотрим телевизор, а завтра съездим к дяде Генри, если ты не…

– Я так о нем волновалась! – восклицает Шарлотта.

Но не настолько, чтобы прыгнуть за руль и поехать к нему, думает Холли. Потому что миссис Брэддок позвонила тебе, и ты все знаешь. Дело не в твоем брате. Тебе нужно вернуть дочь под свой каблук. С этим уже ничего не выйдет, и в глубине сердца ты это знаешь, но будешь и дальше продолжать пытаться. Это тоже дело принципа.

– Я уверена, мама, что с ним все хорошо.

– Они так говорят, но что еще им сказать? Эти заведения всегда начеку из-за возможных судебных исков.

– Мы к нему съездим и все увидим сами. Идет?

– Да, пожалуй. – Пауза. – Полагаю, ты уедешь после того, как мы побываем у него. Вернешься в тот город. – Подтекст: в Содом и Гоморру, средоточие греха и деградации. – Я останусь на Рождество одна, а ты пойдешь на рождественский обед к друзьям. – Включая того молодого чернокожего, который, судя по виду, торгует наркотиками.

– Мама. – Иногда Холли хочется кричать. – Робинсоны пригласили меня давным-давно. Сразу после Дня благодарения. Я тебе говорила, и ты сказала: отлично. – На самом деле Шарлотта сказала: Что ж, пожалуй, если ты считаешь, что должна.