Будильник в шляпной картонке

– И, конечно, помните, что меня не удовлетворили доказательства в пользу ее виновности. Я хотел знать наверняка. Это, знаете ли, довольно ответственное дело: послать женщину на виселицу. Райт был в отъезде, когда стало известно, что мистер Росс умер. Когда он вернулся и услышал всякие толки на этот счет (ну, не так ведь часто в наших краях убийства случаются, чтобы относиться к этому безучастно!), то пришел ко мне сообщить, что у него имеется некоторая информация. Дело было так. В ту ночь он не мог заснуть, волновался перед операцией, для которой назавтра должен был отправляться в больницу, и примерно в десять тридцать услышал, как звякнула щеколда калитки. Приподнявшись в постели, он отодвинул занавеску и выглянул в окно. По тропинке к дому шел мужчина. Кто это, Райт не понял, было слишком темно. Человек постучал в дверь Россов, но ему не открыли, внутрь он не вошел, через минуту-другую вернулся к калитке и, выходя, хлопнул ею. Райт сказал, так сильно хлопнул, словно хотел выместить на ней злость.

Фишер озадачился:

– Ну и что, сэр?

– Разве вам не кажется, что это важно?

– Ну раз он в дом не вошел…

– Он не вошел в парадную дверь. А еще есть боковая дверь и садовая. И если вы в такой час приходите к человеку, повод для визита наверняка серьезный.

– Понятно, сэр… – Фишер потер подбородок. – Значит, вы говорите, он его не узнал?

– Лица не увидел. И если бы увидел, тоже ведь мог не узнать. Но он сказал мне, что намерен пойти с этим в полицию.

– Нет, так и не собрался, видать.

– Почему он застрелился?

– Он оставил письмо.

– Видимо, так поглощен был своими проблемами, что не мог думать ни о чем больше. Но если он написал вам и отправил письмо по почте…

– Оно бы уже пришло. Я так думаю, он просто выбросил это дело из головы.

– И поскольку он мертв, это свидетельство не считается?

– Боюсь, что так, сэр.

Я подошел к окну.

– А ведь могло бы помочь…

– Сожалею, сэр. А про себя он что-нибудь говорил?

– Говорил, что перенес операцию, только что возвратился из-за границы и собирается посетить врача.

– Ага, он вам это сказал?

– Да. И выглядел вполне жизнерадостно. Не похоже, чтобы помышлял о самоубийстве.

Фишер с непроницаемым лицом поднялся с места и извинился за беспокойство, добавив, что хорошо бы мне присутствовать на дознании: вдруг что.

Он ушел, а я принялся обмозговывать положение. Итак, если свидетельство Райта значения не имеет, то я остаюсь там же, где был. Впрочем, можно ведь сделать эту историю достоянием гласности… Но тут я вспомнил, что уже разболтал Генри Россу все как есть, и в который раз пришел к выводу, что Крук, безусловно, прав, когда утверждает, что лучше не лгать, но уж если лжешь, то потребно иметь ум недюжинный и память, как у ангела, который протоколирует наши грехи.

Что ж, на дознание я пришел наряду с кое-какой местной публикой. Впрочем, особой популярностью Райт в народе не пользовался, и поскольку все склонялись к мысли, что он себя порешил, особой толпы не собралось.

Первым допрашивали его доверенного слугу, Батлера. Тот опознал тело – родственников у Райта не было – и рассказал, что знал. В то утро Батлер получил весть, что его брату предстоит срочная операция по поводу разрыва аппендикса, и испросил у своего нанимателя разрешение всю ночь отсутствовать.

– В котором часу вы вышли из дому?

– В четыре дня, сэр. Мистер Райт сказал, что поужинает в городе.

– Значит, в полночь он в доме был совершенно один?

– Да, сэр. Я настойчиво спрашивал у него, уверен ли он, что справится, ведь он был нездоров, а в соседских домах с обеих сторон никто не живет, но он сказал, чтобы я не беспокоился, да и вернуться я собирался уже на другой день к полудню.

– И что дальше?

– Я вернулся вовремя и удивился, увидев, что шторы на окнах до сих пор не раздвинуты. Мистер Райт был человек строгих правил и не любил, когда что-то выглядит не так, как положено.

– Вы полагаете, он сам раздвинул бы шторы?

– Не обязательно сам, сэр. Вставал он рано, и была договоренность с одной молодой женщиной, что она придет приготовить ему завтрак.

– И что? Она не пришла?

– Говорит, что пришла, сэр, пришла, позвонила и в парадную дверь, и в заднюю, но ответа не дождалась и тогда решила, что мистер Райт еще спит.

– И не подняла тревогу?

– Нет, она вернулась домой и сказала, что не сумела войти. Затем пришел почтальон с посылкой и тоже стучался зря. Он оставил посылку на ступеньках. Я нашел ее там, когда вернулся примерно в одиннадцать утра.

– Как вы вошли в дом?

– У меня есть ключ к задней двери, сэр.

– Разве она не закрывается на задвижку?

– Нет, сэр. Там американский замок. Я вошел и сразу принялся открывать дом. То есть раздвинул шторы в столовой и там, где мистер Райт завтракает, поставил на огонь чайник и поднялся взглянуть, как дела в спальне. К своему удивлению, я увидел, что в кровати никто не спал.

– И это вас обеспокоило?

– Не особенно, сэр. Я предположил, что мистер Райт передумал оставаться в доме один и переночевал в гостинице.

– И когда же вы забеспокоились?

– Когда вошел в библиотеку. Там шторы были задвинуты, но между ними сочился свет.