Будьмо (СИ)

Но вот будущую нашу управленческую элиту трудно было вогнать в краску, а тем более вызвать угрызение совести. Потомственная преемственность против таких вещей выработала уже иммунитет (который на веки вечные закрепился иммунитетом неприкосновенности народных депутатов.)

7 глава

И стал я вольным. Вольнее вольной птицы. И даже на радостях слегка напился. (Надо же было как-то выходить из более чем недельного запоя.

Раз опекшись на молоке и на воду дуешь. И я решил на всякий случай подстраховаться прежде чем искать возможность для встречи с любимой.

Раз Софья дочь самого прокурора да и мать у нее женщина решительная и властная, то они, убрав свою дочь от меня подальше в недоступные, по их мнению, для меня Соединенные Штаты, может еще и меня, так на всякий случай, поместили под “колпак”.

Я решил немного запутать следы. И последовал мудрому совету своей же пока не состоявшейся тещи.

С такой фамилией, как у тебя, Ваня, в нашей стране карьеры не сделаешь, - доверительно сообщила мне когда-то Марья Станиславовна подписывая приказ о назначении меня ночным дежурным по Академии и посоветовала. - До получения диплома обязательно ее смени. Правда, простых людей твоей фамилией и не удивишь. Все они и так давно уверовали, что в милицию у нас идут одни лентяи, а в начальство одни придурки. Но начальник налоговой полиции, которым ты хочешь стать, с фамилией Дурачок, это все же нонсенс.

Я от своих корней никогда не отрекусь, - твердо я тогда присек всякие посегания на мое пролетарское происхождение.

Возьми тогда, к примеру, фамилию своей матери. Да и настоящие ли это корни? Ведь ваша семейная традиция, о которой ты мне намедни рассказывал: знать обязательных три иностранных языка, - это ведь снобизм чистейшей воды и барские замашки, - усомнилась в правильности моей социальной ориентации дотошная начальница.

Как-то отец мне рассказывал, что его дед имел двойную фамилию, - немного поостыв вспомнил я.

Вот видишь! - обрадовалась Марья Станиславовна за свою интуицию. - Ладно, не будем пока с этим торопиться. До получения диплома еще целых пять лет. И много до тех пор воды утечет. Может ты еще влюбишься, да женишься. Тогда и фамилию жены можно взять. Что не сделаешь ради любимого человека.

Я что похож на еврея? - удивился я.

А ты что антисемит? - враз от чего-то насторожилась Марья Станиславовна.

Нет, упаси боже. Мне наоборот даже импонирует их житейская хватка и неуемная “тягловая” сила.

Какая-какая сила? - вскинула брови в недоумении моя собеседница.

Тягловая. Стоит лишь одному представителю этой братии устроиться на работу в приличную контору, как он туда со временем перетянет не только родственников и ближайших знакомых, но даже уйму может даже незнакомых, но соплеменников.

И что тут плохого? Это было бы большим счастьем, если бы мы украинцы были так дружны, - не согласилась моя начальница с моим трактованием национального вопроса.

А куда ж тогда деваться нам простым без роду, без племени?! - уже открыто сиронинизовал я, видя, что у Марьи Станиславовны явно с юмором не лады.

Ты поляк?

По крайней мере так в графе национальность записано в свидетельстве о рождении. А вас это удивляет?

Нет. Просто у меня бабушка, мать моего отца, тоже полячка, - призадумавшись о чем-то, но ничего не выражающим голосом проговорила Марья Станиславовна и легкий ветерок воспоминаний на миг коснулся наших душ.

Ладно, иди работай. Пустомеля несчастный. А я позвоню Петру Михайловичу и попрошу чтобы он через своего деда генерала - энкэвэдиста, поискал утерянные твои родовые корни,- и не имея привычки откладывать даже малозначительные дела на потом, Марья Станиславовна потянулась к телефону.

...

Петр Михайлович тоже был человеком дела. И где-то недели через две однажды вечером, когда я, припоздавши бежал в студенческую столовую на ужин, он, сидя в шестисотом, но уже теперь черного цвета “Мерседесе” окликнул меня как старого знакомого:

Привет, Иван! Как дела, как успехи?

Хорошо. Спасибо, Петр Михайлович, вам за все...

Ладно пустяки, - оборвал меня хозяин “Мерседеса”, но похвала, как учил меня отец, никогда не бывает лишней.

Мой дед по своим каналам навел справки о твоем прапрадеде. Верно, что он имел двойную фамилию. Еще в царском паспорте он был записан как Дурачок-Романовский. А советский ему уже выдали без опасной по тем временам приставки. (Как потом оказалось мой прапрадед сам себя “Дурачком” записал из чувства предосторожности в те смутные времена.)

Огромное вам спасибо, - еще раз прогнулся я перед своим благодетелем, который ради скуки поджидая задержавшуюся сегодня Марью Станиславовну завел со мною “светскую” беседу.

Я же не в пример ему испытывал цейтнот времени и это не осталось не замеченным.

А куда это ты Иван так торопишься? - не спеша меня отпускать поинтересовался Петр Михайлович вяло и без интереса.

В студенческую столовую. Там салаты “витаминные” бесплатно на общий стол ставят. Зазеваешься, останешься с носом, - сделал я призрачный намек на свою занятость.