Федор Углов

Будни хирурга. Человек среди людей

Глава I

1

В редакцию журнала «Вестник хирургии» пришло письмо: «Более полутора лет нахожусь под следствием по делу смерти больной, которая в январе прошлого года была оперирована мною по поводу гангренозного, перфоративного, калькулёзного холецистита. Во время операции возникло сильное кровотечение. Больная очутилась на грани смерти… Её удалось спасти, но в брюшной полости случайно была оставлена марлевая салфетка — я и мои ассистенты не заметили её.

В конце февраля того года больная в хорошем состоянии была выписана, но через семь с половиной месяцев после операции внезапно скончалась.

На вскрытии выявлен большой, шаровидной формы тромб, закупоривший весь просвет лёгочной артерии, что и послужило основной причиной смерти.

Одновременно с этим под печенью был обнаружен осумковавшийся тампон (марлевая салфетка). Перитонита не было.

Судебно-медицинская экспертиза, проведённая в нашем городе, дала заключение, что причиной смерти является тромбоэмболия лёгочной артерии и что оставленный тампон влияния на печальный исход не имел. Экспертиза же, проведённая в Москве, дала заключение, что причиной смерти явился случайно оставленный тампон.

Дело дважды прекращалось следственными органами на местах за неимением состава преступления.

Теперь мое дело находится в Прокуратуре Союза ССР, и я обвиняюсь в халатности. Мне угрожает исключение из партии, в которой я состою 30 лет, увольнение из института, где я проработал всю жизнь. Прошу высказать авторитетное Ваше мнение и мнение возглавляемой Вами редакции по моему делу.

С волнением и благодарностью ожидаю Вашего ответа.

Профессор Гафили».

Письмо было адресовано мне, редактору журнала. Вместе с заявлением профессор прислал протокол научно-клинической конференции, в которой руководитель клиники и его сотрудники, тщательно изучив историю болезни и данные вскрытия умершей, установили, что смерть больной последовала от эмболии лёгочной артерии и оставленный тампон не имел отношения к печальному исходу.

В чём же дело? Почему Москва настойчиво требует нового и нового пересмотра дела?

Мы рассмотрели заявление профессора Гафили на заседании редколлегии и ответили ему, что редколлегия как официальный орган может высказать своё мнение по затронутым вопросам, если получит официальный запрос от учреждения, в ведении которого находится рассмотрение дела. Что разбор причин и последствий такого несчастья в хирургии, как оставление инородных тел в брюшной полости, всегда сложен, а квалификация его в юридическом плане требует всестороннего обсуждения и тщательного изучения обстоятельств дела.

Отослал я это письмо, а на душе как-то муторно. С одной стороны, дело идёт о чести специалиста и, может быть, хорошего человека. А с другой, жизнь женщины, скорее её смерть. А как расценить ошибку профессора Гафили? Хирургическое несчастье, халатность?

Долго меня мучила совесть, все порывался написать профессору другое письмо, но как только я об этом начинал думать, тотчас возникал вопрос: а что практически я мог сделать для несчастного хирурга?..

К моему большому удовлетворению, получил уведомление от местной прокуратуры: я включен в состав экспертной комиссии по делу профессора Гафили и должен буду выехать на место для изучения обстоятельств происшествия.