По большому счету выбора у тебя всего два. Ладно, три, но о последнем я только что сказал. Ты либо сидишь до самого вечера в душном кабинете, чтобы не тащить работу домой, либо уходишь относительно рано,
но всю бумажную волокиту переносишь на дом. И да, ты вроде как дома в окружении семьи, только вместо того, чтобы смотреть фильм или заниматься с ребенком, как любой нормальный человек, ты сочиняешь тест для седьмого класса, составляешь интересные вопросы по «Преступлению и наказанию» для «немого» десятого, а потом вспоминаешь, что на подоконнике тебя все еще дожидается непроверенная пачка шестого класса.
А так да. Твой рабочий день заканчивается в 14:30. Вот повезло-то!
Урок рисования
Как я уже упоминал, двойки в школе ставить нельзя. Ну, то есть, конечно, можно, текущие, но за четверть – ни-ни. Что бы школьник ни делал, точнее, даже если за все уроки он на самом деле ничего так и не сделал, ты обязан нарисовать эту самую тройку. Иначе… Последствия я уже описывал.
Но я, каюсь, двойки ставил. И неоднократно. Да, вот такой вот я плохой и непрофессиональный.
Никогда не понимал учителей, которые постоянно жалуются на то, что их ученики ничего не хотят делать, демонстрируют полнейшее равнодушие к учебе и знаниям, не могут справиться с простейшими заданиями, а порой в принципе не появляются на занятиях неделями, и после всех этих «подвигов» учитель все равно, закрыв глаза и отвернувшись, рисует «удовлетворительно». Наступает следующая четверть, и все повторяется вновь: те же самые угрозы, топот ногами у доски, пугающие обещания не допустить до экзамена, только вот что преподаватель, что нерадивый школьник уже отлично знают, что все Марья Ивановна, как миленькая, поставит. И все громкие слова – всего лишь шум, за которым в реальности не стоит ничего.
Еще больше меня поражали ситуации, когда учителя с каким-то фанатичным рвением и практически религиозным восторгом бросались помогать каждому двоечнику на экзаменах, когда те проходили еще в своей школе. И нет, сейчас я не говорю о тех моментах, когда администрация прямым текстом заставляла педагогов решать экзаменационные варианты за отстающих, и не о случаях, когда вся школа просто молилась, чтобы какой-нибудь Ванечка все же сдал ОГЭ и, наконец-то, отправился во взрослую жизнь, тем самым прекратив мучения и свои, и одноклассников, и учителей.
Я неоднократно слышал разговоры сердобольных учителей, вещавших что-нибудь из серии:
– Это же наши детки! Мы обязаны сделать все, чтобы у них все прошло легко и замечательно! Неужели вы не понимаете?!
Нет, не понимаю. Я искренне не понимаю, почему я должен хитрить и изворачиваться ради того, чтобы какой-нибудь Васенька, который девять лет ничего не делал, безо всяких проблем преодолел экзамен и с чистой душой направился в десятый класс. Оценка-то у него в итоге ого-го!
– Что вы, Павел Викторович, Васе лишь бы экзамен сдать, он о десятом классе даже и не задумывается.
Как вы думаете, кто первого сентября курил за углом школы, готовясь к линейке? Правильно, Вася и все те «точно уйду после девятого». Кто будет плакаться в учительской и заламывать руки? Верно, те самые добренькие Марьи Петровны и Валерии Сергеевны, которые были обязаны помочь деткам.
Возможно, я бесчувственный человек и меня на пушечный выстрел нельзя подпускать к детям, но я не считаю, что здоровый лоб,
сознательно выбравший отдых работе, заслуживает понимания и жалости с моей стороны. Как мне кажется, школа должна не просто вдолбить в голову химические формулы, орфографические правила и физические законы, но и показать, что за каждым действием скрываются последствия. Ничего не делаешь – получаешь двойку, работаешь и стараешься – можешь рассчитывать на поддержку и понимание. Кто-то ради этой несчастной тройки всю четверть пахал, а тут появляется розовощекий Егорушка, впервые залетевший на урок, и отхватывает точно такую же оценку. Очень педагогично и справедливо.