Бугатти Широн и Матильда

Я остаюсь один на один с моей кроватью. Смотрю на сбитые простыни, примятые подушки. Ночью все понятно было, а сейчас не знаю…

Сели завтракать. Разговор клеится еще хуже. На будущее условиться не выходит – Олег про свои съемки ничего не знает. Это у меня на месяц вперед можно дни по часам расписать. Одно и то же в графике работ. А у Олега все меняется на ходу.

Ну, вот и все. Остается только попрощаться. И тут до меня доходит, что Олег как ко мне доехать не смог, так и выехать из Ольховки у него вряд ли получится. Той дорогой мимо элеватора точно нет, надо в объезд, но этого пути навигатор не покажет.

– Я тебя провожу до трассы, – говорю как решенное дело. И удивляюсь ответу Олега.

– Зачем? Я и сам могу.

– Снова увязнешь.

– Выберусь.

– Вот что споришь? Я же лучше знаю. Другую дорогу тебе покажу, до трассы вместе доедем, а там…

– А там? – Олег начинает злиться. Без повода. Я предлагаю помочь, а он рычит. С чего?

– Ты что на меня кидаешься?

– Я не кидаюсь. Это ты меня выпроваживаешь. А вот сейчас скажу, что остаюсь, и что?

– Не скажешь. – Мне бы и попросить его остаться, самый подходящий момент, а не могу! Язык не слушается. Может, так и лучше? – У тебя своя жизнь – у меня своя.

– Вася! – Олег отбрасывает в сторону куртку. – Почему? Из-за правильности твоей? Стыдно стало?

Вот этого я от него не ждал! Чего-чего, а стыд и не шевельнулся за эти полтора дня. Целая предыдущая жизнь в них вместилась. И одним словом все под корень? Поднимаю одежду, подаю Олегу.

– Марья Ивановна старалась, чистила, а ты раскидался тут. – Олег стоит посреди комнаты, смотрит на меня. Куртку взял – не надевает.

Бл…ть, да что же он такой дурак?! Я же его люблю… Любимый мой дурак.

Толкает нас навстречу одновременно, объятия медвежьи, злые, без нежности. Наказываем друг друга за страх довериться. В постели невозможное творили, а тут… Одно слово сказать боимся.

– Поеду я, Вася. Пора мне. Не сердись… – бубнит Олег, в шею мне носом уткнулся, чисто теленок. Ой дурак… Когда обнимаю – все правильно. Слов не надо – и без них понятно. – Вась, а поехали со мной? – Это что он сейчас сказал?

– Куда? – Целовать его хочу до одурения, а не ехать куда-то.

– В гости ко мне. Я у тебя побывал, а ты у меня – нет.

– А ферма?

– Не убежит. Выходной может быть у тебя?

В Москву, в Москву…

Василий

На протяжении многих лет я выкорчевывал из себя всяческие привязанности. Аленка не в счет – она родная кровь. А вот все остальное ни к чему при той жизни, что я веду. У меня есть сестра и ферма. Все. Остальное вне этих интересов. И любви мне всегда хватало, особенно Аленкиной. По самое никуда! Еще с тех пор, как сестрица моя маленькой девочкой была. Одевать-обувать, сказки на ночь рассказывать. Школа, косички заплетать, уроки учить. Врать, что мама с папой уехали далеко, в экспедицию. И ведь верила долго, пока добрые люди не просветили, что она сирота. Узнать бы кто – придушил бы. Аленка самое дорогое, что у меня в жизни есть. Бывает ссоримся, только не важно это. Я ведь ее люблю. И с этой любовью мне все понятно.

Но что делать с Олегом? Свалился он как снег на голову. Я могу сейчас сказать “нет” и отпустить это от себя подальше. А там, глядишь, и усохнет. С глаз долой – из сердца вон. Буду жить дальше и не вспоминать… Да хватить пиз..еть, Вася! Ничего не забудешь, ни одного взгляда и поцелуя. Огнем выжег он на тебе эту встречу, как тавро на сердце. Опять коровами любовь меряю…

Олег ждет, не торопит меня с ответом. Устал я быть один.

– Выходной? Пожалуй, ты прав. Может у меня быть выходной… сто лет я в Москве не был просто так. Без повода.

– Вот и поедем. Да? – щенячья надежда и уже радость в этом его вопросе.

– Поедем, – против воли расплываюсь в улыбке. Руку Олегу протягиваю. Рукопожатие для мужчин важнее обнимашек, но и объятия следуют сразу. – А что мне с собой брать?

– Себя, – смеется Олег. – Еще паспорт, вдруг в полицию заберут?

– Да, паспорт надо и права, вдруг ты напьешься и мне тебя придется доставлять.

– С чего это я напьюсь?

– А мы разве не по злачным местам пойдем?

– Ну что ты, Вася, такой одичалый! Сразу по злачным местам. А может, в кино или даже в театр?

– В театр?! А ты ходишь?

– Нет, в детстве был в кукольном, еще в цирке бывал, там у Дурова есть мышиная железная дорога.

– Так вот откуда любовь к мышам! Детский комплекс. Я, между прочим, психологию детскую хорошо знаю.

– А я думал, только коровью. Ну все, пусти меня, хватит прижиматься. Надо машину прогреть. А ты собирайся и поехали.

– Хорошо. Марью Ивановну предупрежу, чтобы ничего не готовила на сегодня. Пусть и у нее выходной будет.

В объезд до трассы мы ползем осторожно. С такой подвеской, как у “Бугатти”, на наших ольховских дорогах делать нечего, только малахольный вроде Олега мог решиться.

– Вот, налево сейчас, – подсказываю в очередной раз.

– А сами как вы выбираетесь? – Олег выруливает по кромке здоровой грязно-снеговой лужи. – Если подморозит – будет каток.

– А никак не выбираемся. Дома сидим. Хотя в прошлом году скинулись и засыпали щебнем съезд. Но до дела не довели, средства нужны. Не хватило.