Буйный бродяга 2014 №3

— Если уж вам угодно говорить об эволюционной приспособляемости, то вспомните для начала: человек уже не является объектом биологической эволюции! Развитие человека как вида всецело в руках самого человека. Вы крупно и жестоко ошибаетесь, считая, что человечество сейчас живёт в безопасной среде, где неоткуда ждать угрозы. Безопасной жизни не бывает! Чем больше мы осваиваем мир, тем больше его опасностей становятся нашими опасностями. И если мы не хотим навсегда замкнуться в нашей «безопасной» норке, мы должны проявлять агрессивность, воспитывать её, поддерживать, развивать и направлять в нужное русло! — Он забивал свои глаголы, как гвозди, нарочно собрав их в длинный ряд, и видел, как с каждым словом расширяются от ужаса глаза Ирэны, как она открывает рот, чтобы возразить, но не находит слов. Она даже отступила на шаг назад и подняла руки, словно в жесте защиты. Наконец она выпалила в отчаянии:

— Такие, как вы, жестокие агрессивные мужчины, во все века вели человечество от одной войны к другой! На ваших руках миллионы жертв, вы всё решали силой и кровью, вы всегда были готовы драться! Да, вы, именно вы! — Ирэна обвиняюще вытянула палец в сторону Эржена. Он снова улыбнулся улыбкой просветлённого:

— Ну конечно, ведь эту цивилизацию создали мы. Мы кормим её, мы строим её, мы её защищаем, мы прогнозируем её будущее. Она наша. И все попытки отнять у нас наше оружие в борьбе за жизнь и процветание человечества кончатся плохо. Так и напишите в своей книге. Я вам даже могу всё это выписать в краткой форме, чтобы удобнее было ссылаться. А ещё поговорите об этом с капитаном Валлё — у него найдутся, пожалуй, ещё более сильные выражения, если желаете. Кроме того, вы агрессивны! Служите сама себе опровержением ваших теорий.

Ирэна подхватила сумочку, нервно поправила волосы, бросила на Эржена свирепый взор — вполне агрессивный! — и выбежала прочь из холла санатория. Молодой человек проводил её взглядом и провёл ладонями по лицу, словно стирая образ психологички, как липкую паутину. Ирэна окончательно перестала казаться ему симпатичной; воспоминание о её стройных ногах теперь вызывало у него раздражение и на память всё время приходили слишком высокие каблуки.

Каблуки, надо же! К чему все психологические уловки, мягкий тон и любезные разговоры, если твою истинную агрессивность выдают каблуки?

Биргитта с недоумением оглядывала помещение, которое Ван дер Тиссен называл «своим кабинетом». Просторный ангар, по центру перегороженный эстакадами для ремонта турболётов, вдоль стен — стеллажи с деталями и приборами, а ещё выше, в проёмах между высокими окнами — громадные, размером с киноафишу, яркие фотографии. Высокие морские волны, вздымающиеся над пологим берегом, поросшим соснами. Стадо индийских слонов на просёлочной дороге. Причал для планетолётов, снятый со стороны орбитальной станции. Цветущий тамаринд — нестерпимо алые зонтики цветов в сочной тёмной зелени. Скоростная электричка, летящая по подвесному мосту над горным ущельем, — на снежно-белых вагонах с лиловой полосой играют резкие солнечные блики. Панорама какого-то ночного города, раскинувшегося на два берега широкой реки: струны мостов, сияющие огнями башенки, залитые светом прямые улицы, тёмные пятна парков с едва заметно светящимися дорожками. Громадный карьер, дорога с вагонетками и колоссальный полугусеничный самосвал, которому столпившиеся рядом карьерные грузовики не достают и до середины колёс. Всё это Мик Ван дер Тиссен фотографировал сам. Планета Земля была для него полна вызовов и соблазнов — яркая, цветущая, буйная, неожиданная. Биргитте отчего-то стало зябко: от этих картин такое чувство, будто ты ничем не защищён от окружающего простора и нет ничего между тобой и бесконечностью. Она передёрнула плечами, пытаясь отогнать это ощущение. Перед разговором с Ван дер Тиссеном ей ни к чему лишние сложности.

Директор команды проводил в «кабинете» целые дни, а бывало, и ночи — рядом со своими любимыми турболётами. С утра до ночи здесь было тесно от добровольных помощников — ангар гудел от голосов: школьники со всего города просились сюда на профобучение. Народ из секции технических видов спорта смотрел на них свысока: птенцы, мелочь наземная, а они в секции уже через полгода начинали летать — на настоящих машинах, а не на компьютерных симуляторах! Сами чинят, сами летают, сами обслуживают — прямо как «Стрижи», всё по-настоящему.

Ван дер Тиссен издали замахал Биргитте рукой, приглашая отойти в угол ангара, где потише. Угловой диванчик, чайный столик и шкафчик для посуды создавали уютное отгороженное пространство, в котором на женщину не так давило просторное помещение. Биргитта перевела дух. Директор поставил перед ней высокий запотевший стакан с ледяным мохито; себе он налил крошечный стаканчик чистой воды без льда.

— Очень рад знакомству, очень, — хозяин «кабинета» энергично пожал ей руку. — Как Олле?