Буйный бродяга 2014 №3

— И что мне делать? — тихо спросила женщина. Она была уверена: этот большой загорелый человек с выцветшими глазами знает ответ. Но не менее ясно ощущалось и другое: его ответ был бы понятен Олле и остальным из команды, но для неё, для обычной земной женщины, он прозвучит на древнешумерском. Она прожила с Олле двенадцать лет, но так и не научилась его понимать...

— Вариантов у вас немного, — сурово ответил Ван дер Тиссен. — Стать частью его жизни вы не смогли, хотя и пытались. Сделать его частью вашей жизни тоже не вышло, и вряд ли тут есть чья-то вина. Вы просто очень, очень разные. Поэтому вам остаётся либо жить в несчастливом браке и заставлять его страдать, либо разойтись и заставить его страдать от расставания. В любом случае ни ему, ни вам лучше не станет. Так какая разница?

Биргитта помолчала, с горечью сознавая, что собеседник, пожалуй, прав. Они сами устроили себе западню — но почему же тогда ей так мучительно стыдно? Почему её мучает вина, если всё случившееся — плод их совместных ошибок?

Она хотела спросить этого человека, почему же на неё одну падает весь груз страдания и решения, но вместо этого спросила вдруг:

— А вы счастливы?

Ван дер Тиссен сдвинул белёсые брови и стал похож на сурового кудлатого Зевса с древних рельефов:

— Это дурацкий вопрос, извините. Нельзя быть счастливым — можно испытывать счастье в те или иные моменты. У меня таких моментов в жизни хватает. — Он вдруг перестал хмуриться, взял руки Биргитты в свои огромные ладони и, глядя в её заплаканные глаза, сказал почти ласково:

— Мы не стараемся быть счастливыми — мы стараемся не быть несчастными. Для Олле и для меня наши полёты — это один из способов борьбы с нашими несчастьями. Вы ведь знали, что он хотел стать...

— Знаю, знаю, — торопливо кивнула Биргитта. — Не надо сейчас об этом...

— Разве боль от этой неудачи может сама по себе исчезнуть? Можно найти себе другое место в жизни — если повезёт! — но сделать бывшее небывшим не в нашей власти.

Ван дер Тиссен отпустил её руки, откинулся на спинку дивана:

— И всё же то, что вы сделали, жестоко. Причина его нынешней боли — именно вы, этого не изменить. И не в ваших силах сейчас переиграть всё назад. Если вы теперь скажете: «Нет, я не стану удерживать тебя на Земле, летай, как раньше», — бывшее не станет небывшим. Однажды вы сделали выбор за него, выбор злой и неправильный, но он — окончательный и обжалованию не подлежит. — Он замолчал на долгую минуту, хмурясь и глядя куда-то вверх, сквозь залитые солнцем окна — в небо. — Олле, конечно, не станет обвинять вас, но и счастлив не будет тоже. У вас нет счастья, которым вы могли бы поделиться с ним. Наша жизнь — «про смелых и больших людей», по-другому мы не умеем.

Он поднялся на ноги, подал руку Биргитте, обвёл её вокруг столика:

— Я вас провожу.

Биргитта вышла молча, опустив голову. Солнце жарило вовсю, весь мир превратился в сожжённую солнцем чёрно-белую фотографию, но ей было холодно на краю белой сияющей бездны.

Перистая тень от пальмовых листьев качалась на экране коммуникатора, заставляя чуткую автоматику то разгораться, то гаснуть. Марьятта водила туда-сюда пальцем по экрану, и сообщение от Джорди качалось вверх-вниз. Глаза выхватывали отдельные слова: сегодня... вместе... до одиннадцати... провожу... вместе... давай... пирс номер три... сегодня...

Щёлкнув по экрану, Марьятта стёрла сообщение. «Нет, Джорди. Ты симпатичный, умный и всё такое, но нет, извини. Я не поеду с тобой на яхте. Я очень хочу поехать вместо этого в Ереван, но туда я тоже не поеду. Я буду сидеть здесь и ждать его. Так правильно».

Ей было тринадцать, когда на экранах впервые стал появляться высокий некрасивый мужчина с мальчишеской улыбкой. Взлохмаченный, длинноносый, с морщинками у глаз, с обветренным лицом человека, много времени проводящего в море. Он хотел создать команду атмосферных ныряльщиков — во всём мире отчаянные и расчётливые, смелые и осторожные могут приобщиться к этому космическому спорту, и Австралия не должна стоять в стороне! Смотрите, что может атмосферный катер! Какие сложные манёвры ему доступны, какие скорости, какая управляемость! Осси заворожённо смотрели на новую перспективу, тешившую их авантюрные сердца, и только подросток Марьятта смотрела на Осмунда Валлё. Катера, атмосферы, прыжки — её сердце они не тревожили, но если надо заниматься ими, чтобы быть рядом с Осмундом Валлё, она научится всему. И даже перестанет бояться высоты.

Полёты и падения в атмосферы она полюбила уже потом, позже, повзрослев...