Бука

Кофе и крендельки закончились как раз под утро. Тут к причалам подошла яхта, привезла несколько десятков выздоравливающих после ранений бойцов. Дежурная, а звали её Цири, регистрировала прибывших, а Сёма полулежал в шезлонге под пляжным тентом и по очереди «вызывал» на ментальную связь всех обнаруженных людей — тех, кто, по его предположению, участвовал в принятии решений относительно политики государства.

Всех их он примитивно запугивал, грозя неисчислимыми бедами в случае, если республика быстро и совершенно добровольно не войдёт в состав империи. Надо признаться — попадались и крепкие орешки. Этих приходилось заставлять биться головой о столешницу или спинку кровати. Но большинство политиков не чересчур упрямилось. Вот только было их уж очень много — больше четырёх сотен. И это в пределах только одного из самых маленьких государств, не слишком могущественного, кстати. Лёгкая промышленность и туристический бизнес составляли основу его экономики.

Совершённый трудовой подвиг дал свои результаты уже через три дня — Парламент республики Анторин приступил к дебатам о вступлении в Империю Хорда на правах провинции. Собственно, ход самого заседания помогали контролировать и Анна, и Ольга — тут нужно было постоянно держать руку на пульсе. Впрочем, после того, как один из выступающих, высказавшийся в пользу сохранения завоеваний демократии, принялся (совершенно неожиданно) биться головой о край трибуны, пульс собравшихся быстро выровнялся, а голосование прошло очень организованно и закончилось принятием правильного решения.

* * *

— А хорошо ли мы поступаем, обрушивая планету во мрак средневековья? — вслух подумала Наталья. Дело было за ужином — никто никуда не торопился. Все шестеро землян сидели за овальным столом в бывшей летней резиденции президента республики Анторин. Бывшего президента, теперь ставшего губернатором этой же самой территории, но называющейся провинцией. Разговор шёл по-русски.

— С чего бы это полагать мраком некоторый феодальный налёт на вполне товарно-денежные отношения? — скорее возразил, чем ответил Арсений.

— В наших учебниках истории сословная структура общества всегда указывалась в качестве тормоза на пути развития и прогресса, — неожиданно высказался Филипп, обычно старающийся не умничать.

— Тороплюсь обратить внимание присутствующих на тот печальный факт, что наше пребывание на Земле нынче — дело рискованное, — съехидничал Семён. — Я, признаться, до дрожи в коленках боюсь тамошних спецслужб. Особенно сейчас, когда у нас в стране творится такой бардак. Здесь же имеется продолжительный и позитивный опыт существования людей с присущими нам свойствами. Причём, в качестве высокостатусных особ. Обеспеченных, организованных и защищённых от происков людей, желающих эксплуатировать наши умения в своих корыстных целях. И от желающих устроить гонения на нас, вроде охоты на ведьм. Поэтому я и действую, не испытывая сомнений. Если не восстановить Императорский Дом — правящую группу, охраняемую самим государством, мы рискуем оказаться в незавидном положении.

— Кстати, да, — кивнула Ольга. — Ведь тут все семнадцать лет после успешного мятежа как раз и велась эта самая охота, пусть и не на ведьм, а на членов Императорской Фамилии, но хрен редьки не слаще.

— Точно, словно нарочно изводили всех, кто такой же ненормальный, как и вы, — солидно согласился Фил. — И, заодно, уничтожили тех, кто способен привести в действие эту вундервафлю, которой нынче так легко и непринуждённо отмахались от мелтовского флота. Так что, нельзя исключить, что всё это было подстроено врагами, собиравшимися захватить планету.

— Хм, — кивнул Арсений. — Тогда и развал Империи на удельные княжества легко объясняется — нарезали на кусочки, да и слопали, ничуть не подавившись. Ну, как прутья развязавшегося веника по одному переломать.

— Ловко вы разговор увели, — наморщила носик Натка. — А почему, всё-таки, мы взяли курс на восстановление феодального варианта? Он же изжил себя, это исторически доказано.

— На самом деле, это вовсе не доказано. То есть не важно, как внешне выглядит форма устройства и по каким признакам структурировано общество, — отмахнулся Арсений. Главное — эффективность руководства. Если оно решает проблемы, стоящие перед населением, внешний вид формы правления не имеет значения.

— Этак можно договориться и до рабовладельческого строя! — возмутилась Анна.

— Без разницы, — Арсений снова пренебрежительно махнул кистью. — Если распоряжения выполняются, а в результате всем хорошо, то этого вполне достаточно и тем, кто правит, и тем, кто подчиняется. Такое общество будет устойчивым, и жить в нем станет комфортно.

— Да, а ты «Хижину дяди Тома» читал?

— Читал. Кто ещё знает, какие примеры, описывающие рабовладельческое общество?

— «Квартеронка» — вспомнила Ольга.

— «Рабыня Изаура» — поддержала её Натка.