Бука

— Ага! Вот что было примечательного! Я как раз тогда ещё у печей работал, как раз после второй смены вышел из проходной, как вдруг в небе, словно прожекторы зажглись. Яркий такой свет, но не на всю округу, а расширяющимися конусами сверху вниз. Минут, может, с десять посветило, и пропало. Будто с вертолётов что-то на земле искали, хотя звука никакого не доносилось. А, может, с дирижабля какого? Ночь же, темно. Или северное сияние так сделало — они-то в наших краях редко случаются, но я видывал со счёту раз. Поэтому и в календаре своём отметил, что непонятно, что это было. Вот видишь, как раз, считай, за год, до того как ты появился.

Сёма заглянул через дедово плечо, заглядывая в обтрёпанные страницы, и с трудом удержался от ненужного вопроса, потому что дата рядом с записью стояла из семьдесят восьмого — то есть как раз его год рождения. Почти ровно пятнадцать лет тому назад. Ну, без пары месяцев. Двадцать девятое июня.

Дед только что сболтнул, что Сёма появился у родителей примерно через год после своего появления на свет. Но, чтобы отвлечь внимание внезапно напрягшейся матери, поспешил сделать вид, будто ничего не понял и отвёл разговор в сторону:

— А про это сияние в газете не писали? Может, кто-то успел фотографию сделать? Или разговоры какие-то были?

— В газете точно ничего не печатали — я бы хоть заметку, да обязательно сохранил. Да и разговоров особых не припоминаю — нас тогда у проходной меньше сотни человек было. Мы в те поры гласностью не страдали и перестройкой не маялись, а работу работали. Как-то не приветствовался трёп про всякие непонятные НЛО. Тем более, что ничего внятного никто описать не смог. Ну, был свет, потом не стало света. Да и то — это вроде как за рекой происходило. От проходной-то хорошо видно в ту сторону, но всё равно ночью ничего толком не разберёшь.

Так что поговорили люди какое-то время, да потом пересуды и смолкли.

* * *

К Наташке Сёма не подходил. Видел её мельком на переменах, но всякий раз встречал сердитый взгляд и проходил мимо, едва кивнув. А тут нужно было поделиться новыми сведениями, поэтому окликнул её.

Торопливо рассказал про «прожекторы» и про путаницу с датой.

Наталья повернула голову влево — там переминался с ноги на ногу давешний драчун, но не подходил, держа в руках потёртый кейс.

— Филя! А ну марш на занятия. Это у нас уроки уже закончились, а у тебя ещё один, — и, посмотрев на скисшее лицо парня, добавила. — Дождусь я тебя, ступай в класс немедленно.

Сама же присела на сумку, положив её поверх перевёрнутого железного корыта для мытья обуви, что лежало справа от школьного крыльца, и жестом пригласила последовать её примеру. Сёма тоже устроился рядом.

— Итак — что-то такое было. Это, во-первых. А во-вторых, ты подозреваешь, будто тебя усыновили в годовалом возрасте. Правильно я тебя поняла?

Дождалась ответного кивка и продолжила:

— В случае усыновления тебя или удочерения меня, мы с тобой ничего про это наверняка не узнаем. Я видела фильм, где у папы с мамой росло три сына. Каждый считал себя родным, но про младших знал, что они приёмные. Это только в самом конце выяснилось, когда родители взяли четвёртого мальчика, от которого в роддоме отказалась мать. Так что тайну усыновления нам с тобой никто не откроет. Тем более, что дед твой был в этот момент под градусом и мог не проговориться, а оговориться.

Сеня снова кивнул, радуясь рассудительности подруги. А та, тем временем, продолжила:

— Поглядеть бы туда, куда светили эти прожекторы. Давай дождёмся Филю, да сходим за реку и посмотрим, что там. Ты бывал в тех местах?

— Мимо проезжал. По дороге на покос. Это недалеко от нашей дачи. Лес там, и ничего больше. Я уже ходил к проходной старого завода и смотрел вместе с дедом, куда он рукой махнул. Народ, что живёт на том краю, за грибами ходит в эти места. Ни о чём особенном никто не упоминал. Люди не пропадали, скотина не терялась, собаки не выли. Сашка Шурыгин в тех местах часто бывает у родни, так я его уже расспросил. А он у родственников выяснил — никакого странного света с неба они никогда не видели, хотя живут там давно. Но это же ночью было, когда все спят, так что ничего странного.

— Всё равно нужно там побродить. После экзаменов, как начнутся каникулы. Ты никуда не собираешься уезжать на лето?

— Нет. Хотели меня предки в Питер свозить, но сейчас всё ужасно запуталось, особенно непонятно с деньгами. Учителям тоже зарплату задерживают, да и цены растут не по дням, а по часам.

— А у меня сорвалась поездка в Бердянск. Там, говорят, вместо рублей теперь какие-то купоны. В общем, решили нынче никуда не ездить. Стрёмно как-то. Ты, кстати, чего с Ольгой тянешь? Почему не подойдёшь, не пригласишь сходить куда-нибудь? На неё, между прочим, половина старшеклассников заглядывается. Смотри — уведут.

— Зато ты своего любимого Фила держишь на коротком поводке, — ухмыльнулся Сеня. — А вдруг мы с тобой действительно инопланетяне? А что, если у нас с обычными людьми несовместимость? Вдруг, от вашего союза родится какая-нибудь неведома зверушка? И вообще — он мне гориллу напоминает.