Бухенвальдский набат

Качались гулко вековые ели.О чем они тревожно так шумели?О том ли, что таинственный поселокв лес врезался, как города осколок?О том ли, что ученый пожилой,простившись нежно с внуком и женой,спокойно, не испытывая муки,по зову разрушительной наукишел мимо этих елей в институт,чтоб там, в тиши в огромном кабинетесегодня завершить зловещий труд,себе на горе, на беду планете:взорвется бомба! Черный час грядет —ученыйвнука и жену убьет...

1969

* * *

                Ламаре Чкония В минуты невзгоды, веселья, тоски,мне песни твои и теплы, и близки.Средь вечера будто бы солнце встает,коль голос Ламары в эфире плывет...

Твой голос волшебный звучит вдалеке,то в небо взметнется, то прянет к реке,то к самой душе на мгновенье прильнет,то вновь устремится в звенящий полет.

1970

* * *

Предупреждают годы грозно:«Как ты, приятель, ни храбрись,одолевать преграды поздно,когда твоя на склоне жизнь».

Под солнцем что же мне осталось?Неспешно подвести итог?Фатально, смирно встретить старость?А там — что уготовит Бог?..

Что уготовит — сытость брюха,дней одноликих серый ряд.Ни зренья острого, ни слуха.По временам менять наряд...

Потоку лжи бесспорно веря,для бодрости попить вино...С утра до вечера на сквереиграть в картишки, в домино...

К чертям застой, оцепененье!Мне нужен позарез — разбег,толчок и взлет, преодоленье!Немолод я, но человек.

1970

РОСА НА ОТАВЕ

Луга средь лесов, как в оправе,прохладные всплески реки.Лугов предосенние травыприветствую взмахом руки.Пока их не тронули косы —колышутся на ветру,росинок мажорная россыпьискрится на них поутру.

Неслыханной музыкой бликииграют, сверкают, звучат...Я таинством этим великим,как сказкой волшебной объят.За что ж бриллианты во славе,топазы в цветной пестроте?..

Смотрите: роса на отаве!Дивитесь земной красоте!

1970

* * *

Какой сентябрь сегодня на дворе!Как будто бы июнь в календаре,и облака в лазурных небесахплывут, плывут на легких парусах.

Но почему багрянцем лес объят?Куда, курлыча, журавли летят?..

1970

* * *