Бухенвальдский набат

Как поле перед боем —и молчалив, и чист —лежит передо мноюбумаги белый лист.

Пока еще неведомсражения исход:провалом иль победойокончится поход?

Нет ни одной отлучки,развернуты войска.Ракету-авторучкунацелила рука.

Еще одно мгновенье —расколот небосвод,и строки в наступленьепошли за взводом взвод.

Приказано сражаться:ни полшага назад!Слова-бойцы ложатсяцепями к ряду ряд.

Но вот сквозь полог мглистыйпробился солнца свет.Аиста бумаги чистойкак не бывало, нет!

Он строфами заполнен,он мною побежден.Уже сияет полденьна золоте знамен.

Но рано и нелепотрубить войскам отбой:за полем боя — крепость,там будет главный бой.

Та крепость — мой читатель,судья трудов моих...Ему придется ль кстатирожденный мною стих?

Пока еще неведомсражения исход:провалом иль победойзакончится поход?

1968

РОЗЫ НА МОРЕ

Порывистый ветер немного утих,гремят в отдалении грозы.А в море, как чайки, на волнах тугихкачаются белые розы.

Быть может, цветы кто-то кинул сюда,а может, упали случайно?Загадочно плещет морская вода,не выдаст, не выплеснет тайны.

Но памятно людям, как памятно мне,и это пучина не скроет:под синею толщей, на каменном дне,покоятся наши герои.

Им нет обелисков, им нету могил,венков нет от Родины милой.Их в грозные дни ураган хоронил,и море им стало могилой.

Порывистый ветер немного утих,гремят в отдалении грозы.На море широком, как память живых,качаются белые розы.

1968

* * *

Набухает сирень,расцветает сирень —как красиво!

Майский солнечный день,свежий праздничный деньв переливах.

Этот буйный расцветтыщи, тысячи лет,в ту же порувспыхнет будто бы вдруг...Тонкий запах вокругпо простору.

Космонавтики век,кибернетики векгорделивый.Ты открыл, человек,создал ты, человек,это диво.

Ты, конечно, гордись,что идешь вдаль и ввысьв наступленье.Но получше вглядись,но позорче вглядисьв цвет сирени,в цвет весенних садов,в созреванье плодов,в тучность нивы...

И воскликнешь тотчас,может, тысячу раз:

— Это — диво!

1968

* * *

Привет, родимая стихия,мой сад, мой самодельный стол.Вот снова здесь пишу стихи я —знать, снова сам себя обрел.Мой слух, как лучшее лекарство, как радость, ловит посвист птиц.Оно мое — все это царствобез потолка и без границ.Здесь вновь дано мне причаститьсясвоей святая из святых...И снова небо заискритсяв лучах слепящих, золотых.И то, что сумеречно снилось,смогу увидеть наяву.Наверно, в этом — Божья милость,затем я, может быть, живу.

1968

* * *