Бухгалтер Его Величества

– Вы правы, сударыня, – его голова склоняется еще ниже. – Но если они готовы работать за такие деньги, то зачем же им платить больше? Да, в первых отчетах я представил неправильные цифры, но в дальнейшем обязуюсь указывать всё, как есть… А образовавшуюся к этому моменту разницу я верну лично вам, ваша светлость.

Он, наконец, поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.

Кажется, это называется взяткой. То, что за эти недели он незаконно положил себе в карман, теперь он предлагает отдать мне. И, судя по всему, речь идет о вполне приличной сумме.

– Увольте, сударь! Я не намерена наживаться на том, что большинство из этих людей находятся в сложной ситуации и соглашаются работать за…, – я едва не произношу слово «копейка» (никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу!), но вовремя спохватываюсь, – денье. Нет, сударь, та заработная плата, которую вы мне называли сначала, кажется мне более справедливым вознаграждением для них. И вы повысите их заработок прямо сейчас! Пусть не в два, но хотя бы в полтора раза. Более того – те суммы, что вы незаконно им недоплатили, вы тоже отдадите им!

Его глаза широко распахиваются.

– Но как это сделать, сударыня? Как мы это им объясним? Любые непонятные действия с нашей стороны дадут им возможность в дальнейшем подозревать нас в обмане.

Ему не хочется признавать свои ошибки. А кому бы хотелось?

– Сделайте это так, чтобы не вызвать подозрений, – подсказываю я. – Выплатите им премию! Например, в честь праздника. Какой ближайший праздник в Тодории?

Он снова задумывается, но на сей раз ненадолго.

– На следующей неделе – день рождения принцессы Луизы.

– Вот и отлично! – одобряю я. – Раздайте им эти деньги от имени принцессы – пусть они помолятся о ее здоровье.

Он грустно кивает.

Ничего, я думаю, что даже его затвердевшее сердце дрогнет, когда он увидит радость тех, кто на эти деньги имеет гораздо больше прав, чем он сам. Ну, я на это надеюсь.

38. Премия

В тот знаменательный день, который мы с месье Дюбуа выбрали для выдачи премии работникам, я прибываю на Дикое озеро прямо с утра – после полудня я должна доложить его величеству о ходе строительства, а вечером состоится прием по случаю дня рождения принцессы.

Алан встречает меня с таким печальным лицом, что во мне пробуждается жалость. Он уже считал эти деньги своими и теперь воспринимает сию раздачу слонов как личное оскорбление.

– Послушайте, ваша светлость, – взывает он уже не к моей корысти, а к моему благоразумию, – подобное расточительство с нашей стороны может привести к тому, что люди на радостях позволят себе излишек спиртного – а это часто приводит к дракам и даже смертоубийству. Они пропьют эти деньги за пару дней, уж вы мне поверьте. И их семьи, о который вы так радеете, не получат ничего.

В его словах на сей раз есть разумное зерно, но отступать я не намерена.

– Но как-то же вы выдаете им заработную плату.

– По установленному правилу, – поясняет Дюбуа, – мы выдаем деньги только тогда, когда рабочие из наших деревень получают выходной и отправляются отдыхать домой. Те же, кто приехали издалека, еженедельно получают лишь небольшую сумму, а окончательный расчет – только после того, как вся работа будет выполнена.

– Отлично! – хвалю я его за такой порядок. – Так мы поступим и на этот раз. Мы объявим о большом дополнительном вознаграждении в честь дня рождения ее высочества, но выплатим его прямо сейчас только тем, кто идет домой и не станет пить и гулять на стройке. Для остальных же эта сумма добавится к их общему заработку, который они получат несколько позже. Насколько я понимаю, до окончания строительства уже недалеко?

Мой собеседник грустно кивает.

– Как скажете, ваша светлость.

На вымощенной брусчаткой площадке перед главным зданием королевской усадьбы на Диком озере собираются не меньше сотни мужчин. По случаю праздника объявлен выходной, и они уже знают, что их ожидает специальное угощение.

Я выхожу на балкон, и шум в толпе затихает.

– Рада приветствовать вас, дамы и господа!

Я не знаю, как в Тодории знать обращается к простому народу. Признаться, я бы сказала «товарищи», но, боюсь, это прозвучало бы слишком прогрессивно, особенно в свете французской революции.

Да, среди собравшихся есть и женщины – такие же худые и изможденные, как и мужчины.

Все откликаются недружным шумом.

– Все вы знаете, что сегодня – день рождения ее королевского высочества принцессы Луизы, и в честь этого знаменательного события в дополнение к вашему заработку вам будут выплачены дополнительные суммы. Более точные данные вам сообщит месье Дюбуа. Надеюсь, вы не будете разочарованы.

А вот сейчас шум становится куда более громким. На лицах – радость, смешанная с недоверием. Алан хмуро подтверждает мои слова, и в воздух уже летят шляпы.

Не знаю, потратят ли они эти деньги на что-то хорошее или прокутят их без зазрения совести, в любом случае они имеют на них гораздо больше прав, чем Дюбуа.