Буковый лес

«Князь Володимир вернулся в Киев, – голос сладкий, как молоко с мёдом, – и когда пришел, повелел опрокинуть идолы – одних изрубить, а других сжечь. Перуна же самого, вооруженного воина, мчащегося на золотой колеснице, запряжённой белым и чёрным конями, приказал привязать к хвосту кобылы и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью, и приставил двенадцать мужей колотить его жезлами. Делать это велено не потому, что древо боли чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе. И чтобы принял он возмездие и наказание от людей за обман. «Велик Ты, Господи, и чудны дела Твои! Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем!», – Воскликнул Володимир во всю мочь. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные, потому как не приняли еще они святого крещения. И, притащив, кинули его в Днепр.

И приставил Володимир к нему людей, наказав им: «Если прибьётся где к берегу, отпихивайте его. А когда пройдёт пороги, тогда только оставьте его». Они же исполнили, что им было сказано. И когда пустили Перуна и прошел он пороги, выбросило его ветром на отмель, и оттого прослыло место то с тех пор Перунья Отмель. В Новгороде Перун поднял палец и проклял народ, швырнув на мост через Волхов свою палицу.

Огнем и мечом крестили русский народ, не рассказывая и не объясняя ему ничего. И с тех давних пор живёт в душе славянской гордой любовь к своему Богу Перуну и горькая обида за него! И с тех пор наш народ три раза в год гуляет на празднествах, угодных богу Перуну. Горит Земля под ногами на коляду, да при встрече весны и жгёт душу на Ивана Купала».

Линда проводит рукой по лицу. Можно открыть глаза. Голова светлеет. За окном ничего не видно, палата светится голубоватым светом ночной лампочки. Уже ночь? Значит, скоро за ней приедет Паша и отвезёт её в гостиницу. До рейса остались считанные часы. Считанные часы осталось провести в Матери Городов Русских, в Киеве.

Она больше не участница шоу. Она просто отработанный материал. Шлак. Использованный, и высыпанный на отвал. Она не смогла дотянуть до конца съёмок. Она нарушила контракт, и всё только потому, что Володимир оказался фанатичным язычником. В пику своему тёзке что ли, который двадцать веков назад согнал славян в Днепр объявил им, что отныне они «православные»?

Линдин взгляд скользит по серому потолку, и на потолке нет ни одной точечки, чтоб взгляду за неё зацепиться. Взгляд доползает до края потолка, и всё начиналось снова. «Они год подбирали ему пару. Год ушёл на то, чтобы найти меня. И это называлось «Новая мамка»?! Только «мамкой» я не была. Всем остальным была, даже водителем танка и снайпером, а вот «новой мамкой» для Машеньки я так и не стала. Может никакая» мамка» изначально и не была нужна и в замысле проекта было показать что-то, касающееся христианства?

Греция – единственная страна Европы, где прямо на государственном флаге огромный христианский крест. Может они хотели показать как легко человек может снова из «христиани ортодокси» всего за неделю, польстившись на обещанные ему красоты, изменить своей вере и вернуться к язычеству? Хорошая тема для чьей-то диссертации! Или на самом деле хорошая тема для передачи: вот они какие эти» православные» на самом деле – продажные, лживые, мелочны.

Тогда получается… тогда выходит, что сам телевизионный канал, сам «Орион» языческий или вообще сектантский?! И так при помощи лже-реалити и масс-медиа идёт вербовка новых адептов? Масштабно… масштабней быть не может… Но меня нельзя назвать фанатично верующей, тогда почему я? Разве мало других русскоязычных в Греции, живущих под тем же бело-голубым флагом с христианским крестом?! Тема второго сезона реалити – исчезновение христианства? И все эти записи полуночных дневников на камеры с разными вопросами, беседами…», – при мыслях о бесконечных «дневниках», похожих на допросы в подвалах НКВД, Линде смертельно захотелось чего нибудь с бромом.

Паша, как и было обещано, приехал ровно к восьми вечера. Стрелки часов, приятно похожи на привокзальные из волшебного города Сочи. Звук» Со-чи» похож на «сок» – прохладный, освежающий. Очень вкусно.

Они спустились вниз к приёмному покою.

Коридор абсолютно пуст. Последние два посетителя медленно бредут куда-то вглубь здания по, натёртому до блеска линолеуму, ритмично, в такт шагам, позвякивая посудой в небольших целлофановых пакетах. Головы низко опущены, они ничего не замечают вокруг.

Машина в больничном дворе стоит рядом с Приёмным покоем, куда подъезжают только «скорые». Каждый шаг даётся с огромным трудом. Слава Богу, Линде не надо идти до паркинга.

Это уже вовсе не синяя «газель» с торжественной оранжевой росписью «Новая мамка» канал «Орион». Странная подержанная иномарка с включённым двигателем. Водитель новый, совсем незнакомый. Паша открывает для Линды заднюю правую дверь, ждёт пока она сядет, резко, почти бесшумно захлопывает за ней дверь и сам опускается на переднее сиденье, рядом с шофёром. Он продолжает доброжелательно улыбаться, но это уже улыбка под занавес, вышедшего на поклон актёра.