Булгаков. Мои воспоминания

После развода многие общие знакомые Булгаковых оставались одновременно друзьями Любови Евгеньевны и Михаила Афанасьевича. В это время она еще больше привязалась к Анне Ильиничне Толстой, которая внешне удивительно походила на своего деда Льва Николаевича Толстого. Я вспоминаю, как была безмерно счастлива Любовь Евгеньевна, получив в дар драгоценную коробочку, в которой находилась прядь волос Льва Николаевича Толстого, которая, к великому сожалению, пропала. Трудно подобрать слова для описания впечатления, которое производила Анна Ильинична. Ее лицо было олицетворением мощи и значительности. Оно притягивало, вызывало уважение и одновременно поклонение. В моем представлении муж Анны Ильиничны, Павел Сергеевич Попов (Патечка, как звала его Любовь Евгеньевна), был интересным, очень моложавым человеком с хорошей фигурой, но в присутствии Анны Ильиничны становился внешне как бы менее заметным. Как-то все внимание невольно привлекала к себе его жена. По своей значительности, пожалуй, чем-то была похожа на Анну Ильиничну дочь Шаляпина, Ирина Федоровна. Это мы с Любовью Евгеньевной заметили, когда были на ее выступлении, посвященном памяти Шаляпина. По словам моей тетки, у Ануши (Толстой) был очень красивый голос, и она превосходно пела цыганские и старинные романсы. Некоторые романсы с голоса Анны Ильиничны заучивала Надежда Андреевна Обухова, так как в то время многие ноты были утеряны. Однажды Н. А. Обухова позвонила после полуночи к Ануше и сказала, что сейчас приедет к ним и будет петь под гитару до утра. Любовь Евгеньевна обиделась: нужно было мне позвонить, – рассказывала она, – и я охотно пришла бы к вам пешком. Тут рядом от Новодевичьего до Арбата.

В это же время я часто видел у Любови Евгеньевны ее большого друга – художницу Наталью Абрамовну Ушакову. Она была очень добра, умна, остроумна, любила рисовать дружеские шаржи и умела искренне веселиться.

В гостях у Любови Евгеньевны часто бывала ее соседка с мужем, чета Баклановых – Татьяна Петровна и Глеб Иванович. Они жили за стеной, т. е. в ее бывшей квартире. Постепенно они становятся ее близкими друзьями. Это были очень добрые и сердечные люди. У них я встречал знаменитую арфистку Ксению Эрдели, которая была теткой Татьяны Петровны. Я помню ее великолепный концерт вместе с Н. А. Обуховой в «Доме актера», на котором мы были с Любовью Евгеньевной.

В последней квартире моей тетки было очень уютно и приятно. У Любови Евгеньевны всегда было много цветов, они доставляли ей большое удовольствие. Здесь же находили приют несколько кошек. Любовь Евгеньевна хорошо их понимала и очень радовалась их проделкам, наделяя их различными забавными прозвищами. Когда она серьезно заболела и все время лежала в кровати, то тут уж кошкам было полное раздолье, они спали буквально у нее на голове. Большую радость доставляло ей, когда в дом приходили гости со своими собаками. Сколько потом было разговоров об их проделках. При этом она всегда вспоминала свою собаку – любимого Бутона.

Постепенно старые друзья начинали уходить из жизни. Последние годы Любовь Евгеньевна очень подружилась с Марией Александровной (семья которой жила в том же доме). Она знала обо всех трагических событиях, которые выпали на долю ее соседей и очень их жалела, старалась помочь им чем могла. Семья не осталась в долгу перед ней. Мария Александровна очень трогательно и заботливо относилась к Любови Евгеньевне, особенно во время ее болезни.

Прочитав «Алмазный мой венец» В. Катаева, Любовь Евгеньевна сказала мне: «Автор мог бы написать обо мне более деликатно. Он мне многим обязан. Катаев взял у редактора И. М. Василевского для рецензии произведение начинающего автора и потерял его. Зная тяжелый характер редактора, В. Катаев стал буквально меня умолять спасти его. Конфликт мне удалось ликвидировать с большим трудом. Но, видимо, не в его правилах помнить добро».

Как я уже говорил, Любовь Евгеньевна была очень музыкальна и часто бывала на концертах в Большом зале консерватории. Сохранились две программки, на которых ее рукой сделаны пометки.

На программе от 27 апреля сезон 1968–1969 годов: «Цекки на костылях! Дирижирует прекрасно. Частью сидя. В наиболее трудных моментах стоя. Пленительный старик. Как надо любить искусство, чтобы калекой все же не уйти от дирижерского пульта. Все без партитуры, наизусть. Сорок лет тому назад мы с Михаилом Афанасьевичем слушали его игру. Он был живой и черный. Сейчас белый, но темперамент все тот же». Следует заметить, что раньше Карло Цекки был знаменитым итальянским пианистом, руки которого были застрахованы на очень большую сумму. Он попал в автомобильную катастрофу, результатом которого явилось серьезное увечье. Он получил страховку с условием не заниматься пианистической деятельностью и стал дирижером.

Из современных композиторов Любовь Евгеньевна больше всего любила Сергея Прокофьева.

На программке от 19 октября, сезон 1969–1970 годов: «Дирижеру Рождественскому стало дурно. Не доиграли 5-ю симфонию Прокофьева. Концерт прервали, а публика не хотела расходиться».