Булочка с изюминкой

Ага, сбор гостей назначен к половине девятого, открытие — в девять вечера. Чтобы, значит, к этому времени все подтянулись, ведь опаздывать к выходу короля с королевой очень неприлично! Первая часть — в костюмах традиционных, эпохи нынешнего Позднего Средневековья, танцы чинные: полонез, вальс. Какое счастье, что знание танцев заложено в программу обучения волшебного поезда!.. После мазурки — торжественное объявление об ожидаемом пополнении в королевской Семье, всеобщее ликование и ужин в Большой Парадной столовой, на тысячу человек!

Варя сперва ужасалась и думала: это ж прорва народу, неужели все разместятся? Но потом прикинула: ага, даже если подсчитать, к примеру, учеников гимназии их провинциального городка… Условно возьмём по три класса на каждой параллели, да помножим на одиннадцать. Да плюс преподаватели… Вывести на линейку весь школьный состав — вот оно и получится, около тысячи человек. Не так уж и нереальны большие цифры, когда их оживляешь. Разве что на балу, конечно, взрослых будет гораздо больше детей, но возни с ними не меньше.

…После ужина — продолжение веселья до утра: тут уже со сменой костюмов на маскарадные, для чего, собственно, всё и затевалось.

А вот в какой части праздника — маскарадной или карнавальной произойдёт решающая встреча…

Варвара сперва путалась с этими определениями. В её представлении «маскарад» и «карнавал» представлялись одним и тем же. Тем не менее, как разъяснил Кристофер, разница была. Маскарад подразумевал, разумеется, ряженых в необычные костюмы участников, прячущих лица под масками; карнавал — шествие всей этой весёлой компании с музыкой, плясками и танцами по городу; тут же — конфетти, серпантин, пускание петард — одним словом, веселье на свежем воздухе. А поскольку господа синоптики в один голос твердили, что бальная ночь будет аномально душной — вторая половина праздника перенесётся в огромный королевский сад, где есть место и музыкантам, и танцевальным площадкам, и столикам с угощением…

Про вторую карнавальную часть Крис упомянул как-то вскользь, задумавшись, из чего Варя сделала вывод: в планах больших мальчиков ничего не поменялось. Встреча с хмырём-охотником-на Авиларских ожидается таки в бальном зале, под балконом. Значит — в первой части Марлезонского балета, для которой у неё заготовлено великолепное платье с настоящим кринолином, обшитое неувядающими розочками.

В первой части…

Для Пашки, кстати, пошили великолепный камзольчик, который он, кстати, наотрез отказывался напялить, пока его не переделали в парадный мундир адмирала, снабдив треуголкой, ботфортами и настоящей миниатюрной шпагой.

А леталку парень всё равно взял с собой, хоть лазанье по крышам, вроде бы, не намечалось. Прихватил на счастье. Сказал, что покрашенное земными акриловыми красками перо принесёт ему удачу.

Что ж, ещё одна толика удачи никогда лишней не будет. Варя не возражала. Даже, когда заметила, что шустрый малый сунул за пояс под адмиральский мундирчик свою знаменитую рогатку.

…Итак, бал!

Глава 18

Тедди Тед, видите ли, там, Тедди Тед здесь… Порой казалось, что у этого изумительного парня полным-полно клонов, появляющихся в самых неожиданных местах дворца. И это ещё с учётом того, что на глаза блестящей публики досужий журналист и репортёр попадался лишь, когда считал нужным сделать рекламу себе, любимому и неповторимому, а в иное время старался быть невидимым. Что, кстати, ему великолепно удавалось.

Родился-то он обычным человеком, без примеси магической или оборотнической крови. Но узнай, что в родне у него затесались, к примеру, хамелеоны-оборотни — пожалуй, не удивился бы. Очевидцы клялись, что иногда, когда ему приходило на ум незаметно подобраться к интересующему его объекту, у Тедди даже цвет лица менялся, как бы сливаясь с окружающей средой. Что там лицо — казалось, весь он становится полупрозрачным… Впрочем, последнее он уже не воспринимал на веру. Ни разу ещё видеокамеры не зафиксировали настоящее его преображение. Скорее всего, где-то в крови всё же оставалась толика дара, унаследованного от пра-прабабки-ведьмы — умение отводить глаза. Вот оно и включалось при сильнейшем желании.

В этот вечер, засветившись для публики на «постах» рядом с видеокамерами и своими помощниками, поулыбавшись обожательницам, раздав несколько автографов и застолбив три танца — не с девицами, нет, просто с хорошими знакомыми, которые уж точно не атакуют после первого вальса! — он перешёл… Правильней сказать — «соскользнул», как сам называл это состояние, в нелегальный режим работы, при котором чувства обострялись до предела, сам он становился всевидящим и всеслышащим человеком-невидимкой. Никем более не замечаемый, пересёк несколько раз бальный зал, выглянул в холл… До чего же интересно наблюдать за людьми, когда те и не подозревают, что какой-то проныра крутится рядом!