Бумажные души

“7 мая 2001 г., стр. 14.

Спина Стины, стр. 76.

Картина на стр. 119”.

Жанетт указала на дату.

– Седьмое мая две тысячи первого года – это день рождения Мелиссы Юнгстранд, – пояснила она. – А если ты прочитаешь четырнадцатую страницу, то увидишь, что день рождения Мелиссы соответствует дню рождения Стины Квидинг, хотя, конечно, их и разделяют полторы сотни лет.

Она полистала книгу и стала читать:

– “Стина родилась седьмого мая тысяча восемьсот пятьдесят первого года в гарнизонном городке Евле; осенью того же года семья перебралась в Витваттнет. Переезд на север, в бесплодные глухие места чуть не накануне зимы кажется поступком безрассудным, но одному Богу известно, чем руководствовался Пе, принимая такое решение”.

Шварц на мгновение задумался.

– Пе – это как “Пер”?

Жанетт осторожно улыбнулась.

– В предисловии сказано, что отца звали Карл Петтер. Тоже Пе, да?

– “Спина Стины, страница семьдесят шестая”? Это о чем?

– Такие подробности разбросаны по всей книге, – объяснила Жанетт, открывая семьдесят шестую страницу. – В общем, у Стины в детстве была больная спина, потому что левая нога у нее была короче правой, и до подросткового возраста она носила что-то вроде примитивного супинатора. – Она помолчала. – А теперь посмотри, что Лола написала на полях…

Шварц наклонился вперед, и оба прочитали про себя:

“Доказательство: та же нога, что у Мелиссы. Детский сколиоз. Найти заключение педиатра. Мы собирались попробовать супинатор в январе”.

– Я еще не успела проверить, но предположим, что все сходится, – сказал Жанетт все с той же выжидательной улыбкой.

Зажужжал телефон: ей кто-то звонил.

– Это Эмилия… Сейчас включу громкую связь.

В камере зазвучал голос криминалистки:

– Слежка за телефонами Пера и Камиллы Квидинг показывает, что они покинули Кунгсхольмен, где ночевали, проехали по Четвертому шоссе на север и в настоящее время находятся в вип-зале Арланды.

– Спасибо, – сказал Жанетт. – Интересно, что они там делают.

“Что еще делать в Арланде, – подумал Шварц, – кроме как встречать кого-то, кто прилетел на самолете, или улетать куда-то самому”.

– Они собираются удрать, – сказал он.

Глава 57

Херьедален

В первый раз Олунд гнался за Нино несколько недель назад, в Васапарке и пешком. Нино тогда словно ветром унесло.

Вторая погоня происходила в туннеле между станциями “Медборгарплатсен” и “Слюссен” и продолжилась в переулках Гамла Стана. Закончилась она тем, что Олунд наконец изловил Нино, но не потому, что Олунд бегал быстрее, а потому, что Нино дал себя поймать.

“Маахинен”, – подумал Олунд, в третий раз преследуя лесного духа и понимая, что шансы поймать его невелики.

Добежав до опушки за усадьбой Туйи Хаммарстрём, он оглянулся. Надзиратель беспомощно топтался возле сарая – он упал с лестницы.

Олунд громко выругался: сухие ветки кустов, куда только что нырнул Нино, схватили его за рубашку. Хорошо все-таки, что он потратил несколько секунд на то, чтобы одеться. Нино бежал в одной только тонкой тюремной одежде и босиком, и даже если подошвы у него грубые, он все равно рисковал пораниться. Мелкие камешки, предательский подлесок и ранки на ногах могут затормозить кого угодно.

Олунд обогнул пару валунов и начал было подниматься по склону, как вдруг послышалось хлопанье крыльев: где-то взлетели птицы.

Звук донесся из-за гребня горы. Олунд не мог определить расстояние, но если птиц вспугнул Нино – значит, он где-то недалеко, и есть шанс его не упустить.

На самом гребне лес обрывался в овраг; там Олунд его и увидел. Нино легким шагом пробежал по мху, потом по камням, одним махом перепрыгнул ручей на дне оврага и принялся карабкаться на противоположный склон, поросший густым кустарником и ельником. Понаблюдав за ним всего несколько секунд, Олунд принял решение.

Преследовать Нино пешком и в одиночку бессмысленно. Лучше перехватить его у реки. Если он побежит именно туда.

Пер Квидинг

“Жизнь и смерть Стины”

(отрывок)

ДЕВЯТОЕ АПРЕЛЯ МОЕГО ВОСЕМНАДЦАТОГО ГОДА ЖИЗНИ

Сегодня уже месяц с тех пор, как я писала тебе. Я написала неправду. Слова, сказанные вечером девятого марта, не были последней записью в дневнике.

Однако эта запись и вправду будет последней, потому что скоро все закончится.

В детстве Пе рассказал мне об императорских пингвинах, гнездящихся в Антарктиде, самом негостеприимном месте на земле. В лютый холод, в свирепые ветра множество птиц сбиваются вместе и высиживают яйца.

А если у императорского пингвина нет яйца, то птица высиживает камень.

Шестьдесят четыре дня пингвины пекутся об этом камне, как другие пекутся о яйцах. Иногда они засыпают камни снегом, чтобы те больше походили на белые яйца.

“Человек – как императорский пингвин, – сказал тогда Пе. – Мы хотим любой ценой быть членами общества, не отличаться от других, чтобы нас не отвергли”.

Он был прав. С того дня, как я впервые спустилась с твоим отцом к озерцу, я высиживаю ледяной белый камень, который никто, никто, никто не должен видеть.