Бумажные души

Нино сел на полу, завернувшись в замахрившееся тряпье, и протер глаза.

Из-под бесформенной груды тряпок виднелись только тощие ноги: там лежал еще кто-то.

– Горит, – сказал Нино.

Чья-то бледная рука отдернула ткань, и вошедшие увидели исхудавшее лицо.

– Это стрекоза-великан, – произнесла девушка хриплым тонким голосом.

Блуждающий взгляд девушки напомнил Олунду день, когда он впервые увидел Нино, заплутавшего в Васастане, заблудившегося во времени.

Мелисса Юнгстранд, подумал он.

Глава 72

Анарисфьеллен

Как в доиндустриальную эпоху, думал Пер Квидинг, завязывая нос и рот оторванным рукавом рубашки. Как в Норрланде девятнадцатого века, когда жила Стина, с которой его связывало кровное родство. Никаких контактов с внешним миром, никаких помех, ничто не крадет пространство в сознании. Ничто не препятствует ходу мысли и чувства.

– Держи.

Пер передал Камилле вторую тряпку, забрался на выступ скалы и стал смотреть на хутор. В сотне метров, за завесой желтоватого дыма, виднелись очертания вертолета и какие-то люди.

– Ты их видишь? – спросила Камилла из-под импровизированной тонкой маски.

Пер не очень понимал, что именно он видит.

Какой-то человек что-то нес – и только.

– Маленькое тело, – сказал Пер дрогнувшим голосом.

– Что значит “маленькое тело”? – Камилла подошла к нему. – Видар?

– Может быть.

Камилла схватила его за плечо и резко развернула.

– Так не пойдет… Мы должны добраться туда до того, как они взлетят. Ты что, не понимаешь – у них Стина и Видар?.. У Видара сердце, ты забыл?

– Пусть, – сказал Пер. Глаза слезились от едкого дыма. – Они выжили… Это хорошо. Их спасут… Их время еще не пришло.

Способность чувствовать ту, другую сторону, жить там не зависит от кровного родства, и он это доказал.

– Пер… Мое время тоже еще не пришло.

Та Стина, с которой его не связывало кровное родство, показала ему, что наследственность вторична по отношению к окружающей среде. Что к внетелесным переживаниям способен любой, надо только создать ребенку правильные условия.

Как Мелиссе. Которая стала Стиной. Которая стала еще одной Стиной.

– Ну что ж, это конец, – сказал он, когда Камилла исчезла в тумане с искрами, которые приносил из долины внизу горячий ветер.

Среди теней, выходивших из дома, Пер узнал Стину; рядом с ней двигалась еще одна фигура, такая же истощенная.

“Ингар, – подумал он. – Не может быть”.

Ингар, чьи останки должны покоиться в лесу. Ингар, который вопреки всему остался жив и которого теперь вместе со Стиной вели к вертолету.

Когда вертолет взлетел и скрылся за верхушками деревьев, с неба донесся грохот, и Пер поднял голову. На щеки упали первые капли.

Пер Квидинг ждал. Щипало широко открытые глаза.

Когда тридцать лет назад он лежал в коме, его околосмертный опыт оказался прерван: больница, электричество, химические препараты, которыми его накачивали. Он ступил на территорию потустороннего всего однажды, но так и не смог найти дороги назад.

Сейчас кто-нибудь придет, может быть – отец или мать, которые уже совершили переход.

Кто-нибудь, кого он очень любил, возьмет его за руку и укажет путь.

А потом начался библейский потоп.

Глава 73

Витваттнет

Восемь крепких свай на три метра возносили дом над низиной. Жанетт узнала запах болота, через которое они проезжали. Болотный багульник, терпкий, кисловатый запах северной земли.

– Похоже на саамские амбары без окон, мы мимо таких вчера проезжали, – заметил Шварц. – Ньялла, или как там они называются.

Строение имело метров пять в ширину, десять в глубину и четыре в высоту. Простая двускатная крыша поросла темно-зеленым мхом, который кое-где перекинулся и на посеревшие бревенчатые стены. В доме было подобие глубоких сеней с перилами и карнизом; внизу, в тени, угадывалась входная дверь.

“Сто лет дому, – подумала Жанетт. – Или триста, или пятьсот”.

Со стен и крутых ступенек, ведущих к сеням, еще капала вода, сброшенная на дом с пожарного самолета.

– Не возьмешь костыль? – попросил Шварц. – Иначе я не поднимусь.

Дверь была тяжелой, и Жанетт пришлось толкнуть ее от порога. Дверь распахнулась под собственным весом и ударилась о стену.

Свет, протянувшийся из дверного проема, доходил до середины жилища, где встречался с узкой полоской света, падавшего из проделанного высоко в дальней стене оконца.

Как и говорили пожарные, посреди большой комнаты был очаг, рядом с которым полукругом стояли семь стульев. На стульях сидели семь скрюченных фигур, похожих на человеческие.

Скрипнул пол: это вошел, опираясь на костыли, Шварц. Он включил в телефоне фонарик, и холодный свет мазнул по стенам. Жанетт успела разглядеть несколько полок, низенькие шкафы с ящиками и деревянный стол, поставленный стоймя и прислоненный к стене.

На полу вокруг очага лежали несколько оленьих шкур; сам очаг состоял из сложенных в круг камней. В потолке зияла дыра, в которую просматривался закопченный колпак дымохода.

Шварц направил конус света на стулья.

– Почему ребята ничего не сказали про вонь?