Бумажный дворец

– Я, может быть, приду, – говорит Джонас.

По дороге из города мы с детьми проезжаем мимо Джонаса с Джиной, которые стоят у супермаркета. Они ругаются. Джина яростно размахивает руками. Плачет. Джонас держит под мышкой пластиковую бутылку кламато. Никогда не понимала, как людям может нравиться томатный сок с соком моллюсков. Джонас сердито качает головой в ответ на ее реплику. Машины передо мной еле ползут. Я знаю, что не должна смотреть, но не могу совладать с собой. Желтый свет сменяется красным. Сквозь закрытое стекло машины и низкое жужжание кондиционера мне слышно, как Джина орет: «Пошел на хрен!» Я оглядываюсь посмотреть, слышали ли дети, но они погружены в свои телефоны. Джонас что-то говорит Джине, после чего разворачивается и уходит. Джина кричит ему вслед – умоляет вернуться, – но он не останавливается. Я смотрю, как горбятся ее плечи. Чувствую себя так, будто сую нос в их личную жизнь. Джина вытирает нос черным рукавом рубашки, оставляя на нем полосу слизи, которая блестит на солнце, как след от улитки. В ее позе есть нечто побежденное, какая-то уязвимость, какой я в ней никогда не видела, и мне становится грустно за нее. Я отворачиваюсь, моля светофор сменить цвет прежде, чем она заметит нашу машину. Мэдди у меня за спиной опускает окно и зовет Джину, машет ей. Джина поднимает глаза в тот самый миг, как цвет светофора меняется.

* * *

– Мам, – говорит Мэдди, когда мы въезжаем в бесконечную линию машин на шоссе, возвращающихся домой после парада. – Джина сказала нам, что в Нью-Йорке в канализации водятся аллигаторы. Это правда?

– Да? – смеюсь я. – А она рассказывала, что если послушать «Белый альбом» наоборот, то можно услышать фразу: «Пол мертв»?

– Кто такой Пол? – спрашивает Финн.

– Мне кажется, нет там никаких аллигаторов, Мэдди. Хотя кто знает. Когда мне было четыре года, я видела, как мамин бойфренд смывает детеныша аллигатора в унитаз.

– Какого он был размера? – интересуется Мэдди. – Он не застрял?

– Как геккон.

– А вдруг они вылезут на тротуар и станут убивать людей? – подключается Финн.

– Я уверена, что с тобой ничего не случится, солнце.

– Не хочу больше ходить в школу.

Машины движутся с черепашьей скоростью. Нас обгоняют едущие по обочине велосипедисты.

– Знаете, – начинаю я, – когда мы с Анной были маленькими, наш отец подарил нам на Рождество морских обезьянок. В наборе был пластиковый аквариум и пакет с их яйцами. На коробке говорилось, что, когда положишь яйца в воду, из них тут же вырастут зверушки.

– Такие и сейчас продаются, – говорит Мэдди. – Нужно купить. Звучит круто.

– Ну да, типа того, – киваю я. – Они должны были превратиться в существ, похожих на морских коньков с длинными человеческими ногами и коронами, и жить в подводных замках.

– Можно мы их купим? – спрашивает Финн.

– Нет.

– Почему? Я хочу зверушку.

– Потому что это хрень собачья.

– Мама! – восклицает Мэдди. – Выбирай выражения.

– Ты права, – смеюсь я. – Мы с Анной не могли дождаться, когда же родится семья морских обезьянок. Каждый день бежали домой из школы, чтобы посмотреть, не вылупились ли крошечные короли и королевы. А потом, где-то через неделю, – о чудо! – в воде стали шнырять микроскопические креветкоподобные создания.

– И что случилось дальше? – спрашивает Мэдди.

– Ничего. Они так и не выросли. Остались такими же. Оказалось, что это всего лишь криль.

– То, чем питаются киты, – говорит Мэдди Финну.

– Я знаю, – отзывается Финн.

– Конец истории таков: как-то раз мы вернулись домой из школы, а их нет. Мама вылила их в раковину на кухне. Сказала, что большинство морских обезьянок померли и лежат на дне, а сам аквариум превращается в рассадник комаров.

– Как грустно, – вздыхает Мэдди.

– Может быть, а может, и нет. Мы так и не увидели, чтобы они выросли, но кто знает, может, это случилось после того, как она их смыла. Может, в канализации есть целое королевство морских обезьянок с маленькими королями, королевами и принцессами в крошечных коронах.

– Надеюсь, так и есть, – говорит Мэдди. – Это было бы здорово.

– Я тоже надеюсь, малыш. В любом случае, может, и Джина права насчет аллигаторов. Может, они живут там внизу, питаясь крошечными морскими обезьянками.

– Нет! – восклицает Мэдди. – Это было бы ужасно.

Прошло много лет с тех пор, как я думала о морских обезьянках. С тех пор, как мы с Анной каждый день проверяли тот пластиковый аквариум. Как мы ждали, и надеялись, и хлопали в ладоши, когда крохотные существа зашевелились, а потом чувствовали горькое разочарование, когда оказалось, что на этом все. Ожидание начинается рано, думаю я. Ложь начинается рано. Но вместе с ними и мечты, надежды, истории.

Я сворачиваю с шоссе на нашу однополосную проселочную дорогу и еду в Бэквуд, молясь, чтобы мне не встретилась другая машина. Я терпеть не могу сдавать назад, а на этом участке дороги нет поворотов.