Бумажный Тигр (III. Власть)

Лэйд поймал себя на том, что скоро начнёт ворчать, по-тигриному показывая зубы. Роль любимого дядюшки из Веллингтона оказалась хлопотнее, чем он предполагал. Требовалось ежеминутно жать кому-то руки, улыбаться, кивать и выражать радостное воодушевление, чему противилась его натура. Впрочем, иногда попадались прелестные женские ручки, затянутые в перчатки, которые Лэйд целовал с приятным чувством, заслужив очаровательные смешки своей старомодной галантностью. Лэйд немного приободрился. Может, на общем фоне он и выглядел неуклюжим пожилым медведем, ввалившимся на чужой праздник, но смеяться над ним и над его манерами как будто бы не спешили, напротив, ему даже удавалось произвести некоторое благоприятное впечатление на присутствующих.

Лица и имена сменяли друг друга так быстро, что у Лэйда едва не закружилась голова. Не успевал он вытащить руку из чьей-то ладони, как ему навстречу устремлялась следующая, спешащая стиснуть её в рукопожатии. У него мгновенно вспотели пальцы, пересохло в горле. Кажется, он забывал имена быстрее, чем Крамби успевал их произносить, а лица и подавно слились в карусели, из которой лишь некоторые выступали отчётливо, прочие же совершенно смешались друг с другом.

— А вот и Синклер, наш главный юрист! Синклер! Синклер! Идите скорее сюда, умоляю, познакомьтесь с моим дядюшкой!

В дешёвых пьесах, которые смотрел Лэйд, юристом обыкновенно выступал почтенный джентльмен средних лиц со строгим докторским лицом, убелённый внушительными сединами, вооружённый в любую погоду фланелевым плащом и лакированным чемоданчиком. Может, Крамби не смотрел пьес или смотрел какие-то другие, потому что юрист, представленный ему Синклером, оказался рыжеволосым юнцом, на взгляд Лэйда, чересчур молодым даже по здешним меркам. Сколько ему — двадцать два? Двадцать три?

Сущий сопляк, подумал Лэйд, наблюдая за тем, как мистер Синклер, пытаясь напустить на себя солидный вид, протягивает ему руку для рукопожатия. Может, нравы, царящие в Миддлдэке, тут, в Майринке, показались бы архаичными, да и провинциальными, но там мистеру Синклеру в его возрасте светила лишь должность помощника юриста, чинящего своему патрону перья и следящего за чернильницами. Здесь же — подумать только! — главный юрист.

— Мистер Синклер молод, но он превосходный специалист в своём деле, — заметил Крамби, похлопывая Синклера по плечу, — Скоро он заткнёт за пояс самого Альберта Дайси[34]!

— Если вдруг не сбежит с острова, устроившись юнгой на китобойный корабль, — пробормотал Лэйд, но так, чтобы его никто не услышал, — Или не отправится уитлендером[35] в Южную Африку…

Синклер пытался держать себя сдержанно и немногословно, да и костюм выбрал не легкомысленный, а самого солидного покроя, однако возраст неумолимо выдавал его. Он слишком заискивающе улыбался, а стоило только кому-то пошутить, как первым принимался хохотать, зачастую так неестественно, что посмеиваться украдкой начинали уже над ним самим. А ведь этот оболтус получает самое меньшее втрое больше чем я, подумал Лэйд, при том, что не убивает спину тасканием тяжеленных ящиков, не дышит табачной пылью и не слюнявит ночами гроссбухи…

Мысль была досадной, но додумать её до конца Лэйд не успел, потому что Крамби вдруг потянул его за рукав, выдернув из какой-то никчёмной беседы, состоящей из одних лишь вежливых оборотов, ровно никуда не ведущей и похожей на бесконечную циркуляцию корабля в закрытой бухте.

— Ну а теперь позвольте вам представить нашу очаровательную мисс ван Хольц. Мисс ван Хольц?.. Прошу… Мой любезный дядюшка мистер Лайвстоун, прямиком из Веллингтона, торговец сукном и шерстью.

Лэйд повернулся — и ощутил, что его сердце, сделавшись тяжёлым, как мешочек с дробью, медленно поползло куда-то вниз, точно увлекаемая собственной тяжестью гирька на стенных часах.

— Вы в самом деле торговец шерстью? Очень приятно! Мистер Крамби никогда не говорил, что у него есть дядюшка.

Мисс ван Хольц. Это имя не шло ей. Ей, наверно, не шло вовсе никакое имя, ни британское, ни голландское, ни даже полинезийское — по той же причине, по которой драгоценному индийскому рубину «Раджа Ратна» не могла идти оправа из золота или платины — в мире попросту не существовало достаточно благородного металла или сплава, чтобы оттенить его красоту.

Если бы Лэйда заставили описать внешность мисс ван Хольц, он бы позорно бежал от этой задачи, как человек, от которого требуют описать «Красавицу» кисти Тициана, используя только лишь слова с упаковок от консервированных фруктов и объявлений о продаже риса. Она была…