Бумажный Тигр (III. Власть)

Кай-Тангата. Ещё одно из созданий, обитающих в сумрачных чертогах города, которое время от времени не прочь выйти на охоту. Оно тоже не отказывается от сладкого человеческого мяса, но куда больше его привлекает человеческая боль, эманацию которой он втягивает в себя подобно хорошо выдержанному вину. И это не бездумный хищник, ведомый одними только инстинктами, это настоящая бестия — сообразительная, хитрая, изворотливая… Проникнуть в здание биржевой компании и пошалить там — вполне в его духе, но… Лэйд мысленно вычеркнул этот вариант, как вычёркивал из прейскуранта устаревшие позиции вроде испортившегося яблочного сока или засахарившегося мёда. Во всём Новом Бангоре обитала лишь одна особь этого вида и, судя по той трёпке, что он задал ей два месяца назад, оправляться от последствий ей предстоит по меньшей мере до Рождества.

Маэро? Боглы? Ямауба? Лэйд рассеянно перебирал свои охотничьи снасти, походившие на сокровища, добытые из недр сорочьего гнезда. В Новом Бангоре обитает чёртова прорва опасных тварей, некоторым из которых не досталось даже имени, а некоторые, вполне возможно, были лишь порождением слухов и в действительности не существовали. Ничего удивительного. Он сам прожил на острове больше двадцати пяти лет, прежде чем судьба свела его с брауни, крошечными и жестокими карликами, и всегда полагал их выдумкой досужих домоседов, ан вон как…

Ощутив болезненный зуд в правом мизинце, Лэйд едва удержался от того, чтобы не почесать его о ребро стола. Некоторые привычки живучи — куда более живучи, чем человеческое тело, странным образом устроенное и ужасно слабое.

Постепенно вся груда выложенных им на стол предметов перекочевала обратно в карманы пиджака. Единственным, что осталось лежать перед ним, были часы — потёртый брегет с серебряной крышкой, во многих местах поцарапанный, помятый и давно утративший блеск полировки. Брегет не только выглядел неброско, он и устроен был самым неказистым образом. Не серебро, как можно сперва подумать, а дешёвый германский нейзильбер[48]

, к тому же потёртый и потемневший от времени. Вздумай Лэйд расстаться с этими часами, даже честный Скар Торвальдсон не предложил бы ему за них больше десяти пенсов, но Лэйд знал, что настоящая их стоимость гораздо, гораздо выше.

Лэйд зачем-то встряхнул брегет в руке. Как иной раз встряхивают яйцо, пытаясь понять, есть ли в нём что-то кроме пустой скорлупы. Он терпеть не мог использовать в своей практике предметы, устройство или суть которых не до конца понимал, очень уж часто имел возможность видеть, к чему приводит такая необдуманность.

Владелец антикварной лавочки неподалёку от Хейвуд-стрит, испытывавший слабость к эзотерическим игрушкам и собравший недурную коллекцию, имел неосторожность принять в дар от своего должника маленького медного идола, не догадываясь о том, что тот был украден из общины почитателей Медноликого. Увечный Кузнец никогда не считался злопамятным, среди Девяти Неведомых были куда более мстительные особы, однако кара его была резкой и жестокой. Плоть несчастного закипела и стекла, точно воск со свечи, а обнажившиеся кости оказались отлиты из олова, стали и абиссинского золота[49]

. Лэйд не поверил бы, кабы не видел тело несчастного собственными глазами — незадолго до того, как крысы из Канцелярии спалили лавочку дотла, сымитировав пожар.

Лэйд доверял только тем вещам, которые изготовил лично с тщательным соблюдением всех ритуальных тонкостей, или тем, о происхождении которых знал наверняка. Все прочие… Лэйд осторожно погладил потёртую поверхность крышки пальцем. Все прочие могли таить в себе не меньшую опасность, чем самые злокозненные твари. Проклятая кровь Левиафана может быть заключена в чём угодно, и иногда только возведённая до уровня паранойи осторожность может служить защитой.

Судьба предыдущего владельца часов лишь подтверждала это.

Насколько было известно Лэйду, их изготовил один из кроссарианцев высокой ступени посвящения, вхожий во внутренний круг ложи Монзессера и живший на острове под видом часовых дел мастера. Возможно, он тайком занимался тем же ремеслом, что и Лэйд, а может, попросту пытался проникнуть в тайны Нового Бангора, как многие любопытные неофиты, мнящие себя закалёнными мистиками.

Лэйд не знал, какие чары тот наложил на брегет, через какие грязные ритуалы и отвратительные таинства ему пришлось пройти — он даже не был знаком лично с этим человеком, часы достались ему после его смерти. Однако к силе, заключённой в них, не стоило относится с небрежностью, в её рабочих свойствах он сам не раз имел возможность убедиться и потому относился к ней с осторожностью, даже, пожалуй, с известной долей почтения.