Бумажный тигр. Власть (СИ)

— Сила, противостоящая вам, именуется самонадеянностью, — проворчал он, — Весьма неприятная штука, спорить не буду, вот только ничего рокового или необъяснимого она не несет. Впрочем, вполне могу понять вашу тревогу. Смерть мистера Олдриджа, наверно, и так не лучшим образом отразилась на вашей компании, а тут еще и автокатастрофа в тот же день…

Крамби удрученно кивнул.

— Мы, финансисты и промышленники, гордимся тем, что держим голову в трезвости и полагаемся лишь на цифры и холодный рассудок, но если начистоту… Вы не поверите, сколь многие в нашей среде верят в суеверия, которых постеснялись бы даже их бабушки, или приметы, столь нелепые, что не провели бы и ребенка.

Лэйд хохотнул.

— Уж мне-то можете не рассказывать! В Хукахука ни один лавочник не отопрет лавку в понедельник утром, не потерев серебряным пенни косяк на удачу, и не станет стричь бороду, когда идет дождь. Кроме того, крайне не рекомендуется, чтобы выписанный счет оканчивался на цифру тринадцать, а один мой приятель утверждал, что никогда не продает рыжим растительного масла, уж не знаю, какой знак ему в этом виделся…

— Да, это я и имею в виду, Крамби осторожно кивнул, — Смерть мистера Олдриджа и так крайне скверно на всех нас подействовала, но два несчастья в день… Многие сочли это дурным знаком. Мы еще не знали, что ждет нас в пятницу, до нее оставалось еще два дня.

— Ну и что случилось в пятницу? Перепутали корреспонденцию? Поздравили вдовца с счастливым браком? Выписали премию не тому клерку?

— Мисс Киннэрд потеряла лицо.

Лэйд приподнял бровь.

— Кто это такая? И почему меня должен интересовать ее моральный облик?

Крамби сложил смятый платок и положил его обратно в карман. Так осторожно, будто боялся причинить ему боль.

— Потому что она потеряла лицо в самом прямом смысле этого слова, мистер Лайвстоун.

— Простите, я не…

— Мисс Киннэрд — это моя секретарша. Точнее, была ею, пока не… Два дня спустя после кончины мистера Олдриджа она поливала цветы в кабинете и высунулась в окно с лейкой. Она не знала, что верхняя фрамуга, по чьей-то рассеянности закрепленная недостаточно прочно, захлопнется под резким порывом ветра, вытряхнув из себя оконное стекло. Как и того, что это стекло рухнет вниз, точно лезвие гильотины, угодив аккурат ей на лицо.

Лэйд ощутил, как препаршивейшим образом заскребло что-то в желудке.

— Ах, дьявол…

Крамби поднял на него глаза. Покрасневшие, они в то же время выглядели обесцвеченными, как выстиранные много раз простыни.

— Может, мисс Киннард не была самой лучшей секретаршей на свете, — тихо произнес он, — но она не заслуживала такой участи. Никто на свете не заслуживал.

Лэйд засопел, опершись локтями о стол. Обычно это придавало ему уверенности — стол был массивный, тяжелый, из той эпохи, когда мебель старалась походить на боевые корабли, а не на легковесные изящные конструкции, поражающие воздушностью форм. Этот стол многое выдержал, как выдержал и вес самого Лэйда, отозвавшись лишь коротким недовольным скрипом.

— Будет вам, мистер Крамби… — проворчал Лэйд, — Случай, конечно, крайне неприятный, даже трагичный, но…

Крамби усмехнулся, но смешок его показался Лэйду царапающим и резким.

— Неприятный? Наверно, можно сказать и так… Ее лицо сползло по подоконнику, точно большая медуза, и шлепнулось где-то на заднем дворе, в палисаднике. Лицо и приличная часть скальпа. Мы искали его, но к тому моменту, как нашли, было уже поздно — над ним уже потрудились уличные коты… Да, полагаю, это можно назвать неприятным случаем.

— Ч-черт знает что… — пробормотал Лэйд, — Два несчастных случая за неделю?

— Четыре, — мертвым голосом ответил Крамби, — И, верно, в скором времени мне придется завести специальный журнал для их учета. Если к тому моменту, конечно, моя компания не развалится в щепки. Или я сам не сделаюсь очередной жертвой.

Лэйд насторожился. Внешне остался спокоен, но что-то тигриное безотчетно шевельнулось внутри, стегнув хвостом.

Совпадение. Всего-навсего совпадение. Иногда властитель Нового Бангора склонен играть с вероятностями, точно ловкий шулер, но поймать его на этом трюке чертовски непросто. Очень уж тонкая материя, с какой стороны на нее ни посмотри. Тоньше, чем муслиновый платок гостя.

— Когда был следующий? — резко спросил он.

Крамби отозвался почти мгновенно.

— В понедельник. Два дня назад. Я уж думал, злой рок успокоился, перестав терзать меня, но тут… Мистер Макгоэн, наш мастер, обслуживающий Контору, взялся ремонтировать одну из наших печатных машинок. Такой большой, знаете ли, «Империал Тайпрайтер» одиннадцатой модели с гальваническим приводом. Весит двести фунтов[5], но строчит что пулемет и силы в нем как в быке-пятилетке. Он полез внутрь с гаечным ключом и, судя по всему, случайно привел машину в действие.

— Выжил? — быстро спросил Лэйд.

Крамби кивнул с безучастным видом.