Бумеранг на один бросок

А вот кто: осквернители могил, вскрыватели ящиков всех мыслимых и немыслимых галактических Пандор, прожженные контрабандисты и авантюристы. Отчего их называли «крофтами» — неизвестно. Во всяком случае, так было короче, нежели «черные археологи», позволяло экономить фонетические усилия и не бросало тени на вполне уважаемую профессию. Сознаться в приличном обществе, что ты крофт, было так же непристойно, как и справить нужду при посторонних.

Да, разумеется, иногда случалось такое, что крофты делали открытие. Таким сдержанно, зажимая нос и отворачиваясь, аплодировали, предлагали оставить сомнительное занятие и вернуться в лоно чистой науки. Некоторые соглашались использовать свой шанс. Большинство — нет. Они были неизлечимо заражены вирусом безрассудства.

Гораздо чаще случалось, что крофты выпускали на волю болезни и посерьезнее. И смерть в собственном корабле, в далеком, никому не известном и не нужном мире, была, как это ни цинично звучало, наилучшим исходом. Потому что иногда крофты привозили заразу домой.

Отследить маршруты их крохотных и юрких суденышек было непросто. Обжитыми трассами они не пользовались. Обойти карантины и станции слежения для всякого крофта было высшим шиком и делом чести. Вынырнуть из экзометрии где-нибудь в геокороне,[13]

1 увернуться от спутников внешней защиты, войти в атмосферу над малообитаемыми областями Гоби или Арктики и плюхнуться посреди Индийского океана, где уже поджидают на катерах такие же безбашенные дружки… Если крофт попадался Патрулю, ему приходилось несладко. Это означало лишиться корабля, добычи, каналов связи и сбыта. В крайних случаях за этим следовал и запрет на профессию. Обычно такое происходило, когда нарушалась биологическая безопасность Земли. Тогда, под предлогом карантина, беднягу крофта упекали в какой-нибудь медвежий угол, под присмотр медиков, и надолго… если он к тому моменту еще был жив.

Поэтому крофты старались орудовать на планетах без биосферы. А еще уповать на чудо. Все же какие-то рудименты инстинкта самосохранения у них еще оставались. Быть может, благодаря этому Земля до сих пор не перенесла еще ни одного серьезного потрясения по вине крофтов. А также благодаря собственной мощной биосфере, способной сожрать не поморщившись любого незваного гостя. Ну и, конечно, для приблудных микроорганизмов личная иммунная система каждого отдельно взятого человека — тоже не сахар…

Гораздо чаще крофты встревали в неприятности там, где копались. Поскольку они сознательно выбирали самые дальние и глухие уголки мироздания, помощь нередко запаздывала — если призыв о помощи вообще кто-то успевал отправить.

Крофты не умирали в своих постелях. Да они и не мечтали о таком исходе. Их любимой поговоркой было: «Никто не живет вечно». На что патрульники обычно отвечали: «А дураки — всех короче».

Действительно, настоящих профессионалов хоть в какой-либо области знаний среди крофтов были единицы. В основном же к их сообществу примыкали те, кто не нашел себя в жизни и не пребывал в гармонии с самим собой.

Аксель Скре считался хорошим крофтом. У него была своя команда и миниатюрный кораблик класса «корморан». Базировался он, естественно, на Тайкуне, потому что Тайкун славен был своей либеральностью ко всякого рода авантюристам, в чем на голову превосходил Эльдорадо, где тоже порой творилось черт-те что. В команду Акселя входило трое молодых парней — Гуннар Халльдорсон, Стаффан Линдфорс, Эйнар Стокке, и две девушки — Ингибьорг Кьяртансдоттир и Тельма Рагнарссон, так что он в этой удалой компании, в свои тридцать пять, был самый старший.

И он решил прибрать Мтавинамуарви к рукам.