Бумеранг (СИ)

— У меня рука не поднимется.

— Да бей же, сколько можно тянуть! Бей или я уйду от тебя!

И тяж"eлый удар свалил её на землю. Девушка глухо стонала, когда Олег выносил её из машины и укладывал на землю. Он пытался подложить своё пальто, но Юля засмеялся и тут же застонала от боли.

— Олеж, у тебя крыша поехала, что ли? Я не мылась, чтоб за бомжиху сойти… Шмотки эти вонючие выкопала… А ты… Ах-ха-ха… Ауч… Коврик из пальто за тридцать штук, придумал, тоже… Давай, уходи.

Но Олег всё медлил, и Юля треснула кулаком по мокрой земле:

— Иди же, он приедет скоро!

— Помни, я буду рядом…

Глава 7

Напряжение между Мишей и Игорем нарастало с каждым днём всё сильнее. Стоило Юле пройти мимо в коротком платьице, как их взгляды намертво прилипали к её ногам. Юля мило смущалась, заметив это, и мужчинам стоило большого труда держать себя в руках. Они уже не вспоминали тот школьный вечер, но явственно видели девушку в своих объятиях. Она и сама расцветала с каждым днём.

Ушла болезненная худоба, сошли синяки. Юля похорошела невероятно, будто сияла. Часто смеялась, и от этого нежного переливчатого звука, от этой яркой улыбки у обоих замирало что-то в груди. А чего стоило держаться, когда девушка случайно касалась, притрагиваясь к руке или плечу во время разговора. Игорь посматривал на бывшего друга с явной неприязнью, и Мише его постоянное мельтешение перед глазами стало надоедать.

— Что-то долго у тебя ремонт идёт, — нахмурился Миша как-то раз. — Домой, может, пора собираться? Пора валить, так сказать?

Игорь засел в гостиной с початой бутылкой пива, и спать совсем не хотел. Юля поднялась к себе, а Мишаня слонялся по комнате, как маятник. Оба были не в восторге от компании друг друга и обменивались напряжёнными взглядами.

— Свалю. Скоро уже, — кивнул Игорь. И злорадно добавил: — Вдвоём с Юлькой свалим, будешь снова жить в тишине и спокойствии.

Миша неестественно заржал.

— Разбежался! Так она с тобой и поедет…

— Поедет. — Игорь отпил ещё, никуда не торопясь. На лице его играла улыбка победителя. — Она мне в любви призналась, между прочим.

От такого заявления Миша застыл на месте.

— Во сне твоём призналась? Придётся тебя расстроить, дружище, но Юля любит меня. Даже говорить об этом смешно. Ты же всегда хотел её просто завалить и всё, — рыкнул он. — По-твоему, я ваше первое свидание не помню? Все карманы гондонами набил.

Игорь в долгу не остался, зло оскалился в ответ:

— Как будто ты не хотел. В белом пальто тут стоишь, выделываешься: «Ой, посмотрите! Я ведь не такой!» Когда в подсобке её трахали, тебя заставлял кто-то? За член тянул? Или это ты сам такой же, как я, только строишь из себя святошу!

— Я тогда напился.

— У меня с памятью тоже всё в порядке. Я помню, сколько мы тогда пили и чего. Не настолько ты нажрался, чтоб вообще не соображать.

Миша сверкнул глазами, со злобой стиснул кулаки.

— Ладно, тут ты прав… Я всё понимал… Но потом, потом ведь пожалел! Как же я пожалел, господи! Думал, со временем отпустит, полегче станет. Она ведь цела осталась, даже без синяков почти, только на руках немного… Мы ж не издевались над ней, не били. Я всё убеждал себя, что она не заявила, потому что поняла, что сама нарвалась. И знаешь, что самое поганое? Не становилось легче. Народ со школы нет-нет, да встретишь, кого в унике, кого просто на улице. А Юли нигде видно не было. Один раз с папашей её столкнулся, так тот даже говорить не пожелал. Знаешь, что я подумал, когда на неё у собственного дома наткнулся?! — заорал Миша. — Что вот оно, моё наказание! За всё, что сотворил! Она ведь даже не плакала, не могла уже плакать, только смотрела, как щенок бездомный, которого на середину реки швырнули с камнем. Это я вместо неё чуть не разрыдался, трясло всего, как припадочного. Я ж столько раз думал: а где она? Что с ней сейчас? Живёт, наверное, припеваюче. А она на улице… — тяжело вздохнув, Миша прижал руки к лицу. Потом отнял, заговорил, выделяя каждое слово: — И теперь, когда она со мной и в безопасности, живая, весёлая, вдруг заявляется его величество Игорян и свой хер на неё нацеливает!

— Я, по-твоему, совсем бревно бесчувственное? — в ярости крикнул Игорь. — Не волновался? Не переживал?!

— Конечно переживал! С каждой тёлкой, с которой сожительствовал — переживал! Так сильно, что аж спать не мог, да? Сколько их в твоей койке побывало? Пара десятков или побольше?

Игорь взбеленился:

— Не твоё дело. Нашёлся тут святоша. Ещё скажи, что сам ни с кем не трахался всё это время, обет безбрачия нёс. Посмотри на себя, ты, обсос! — выкрикнул он. — Меня, значит, грязью поливает, а сам… — Поднявшись с кресла, Игорь приблизился и зашипел, как огромная змея: — Не выйдет твой финт ушами, дружок. В этом говне мы оба замарались по самые некуда. И на Юльку я право имею ровно такое же, как и ты, усёк? Так что зовём её сюда, пусть сама скажет, кто…