Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

Из открытой двери багажника перевёрнутого, головного «УАЗа», вылез один из егерей, в почерневшей от воды форме. Лицо его было перемазано илом и кровью. Он вытаскивал сидящего рядом товарища, тот кричал от боли. За ними вылез Терех, тянущий за собой водителя, голова которого безвольно болталась на шее — словно на тоненькой ниточке. Водитель был мёртв — одного его вида хватало, чтобы поставить такой диагноз. Глаза его были открыты, зрачки были неподвижны, из носа по неестественно бледному лицу стекала струйка чёрной крови, размазанной по щеке. Несколько боевиков вылавливали упавшие при аварии в воду вещи; у машины, со смятым «кенгурятником», встал «Ниссан», и уже цеплял пострадавший «УАЗ» тросом, чтоб оттащить его в сторону. Несмотря на небольшие, видимые повреждения, машина не заводилась. Оттащив её на обочину, «Ниссан» принялся вытягивать внедорожник Крапа. Тонкий трос лопнул, сильно стеганув одного из боевиков Чеха. Тот отпрыгнул в сторону, схватился за ногу, из которой уже шла кровь.

Крап, видя всё это, скомандовал:

— Так, всем не занятым и не раненым занять оборону по периметру колонны, Хабиб, и Шкас, — он вопросительно посмотрел на Чеха, тот утвердительно кивнул в знак согласия, — Отправляйтесь в разведку, рации чтоб при себе были!

Двое боевиков, не сговариваясь, побежали в сторону поля.

— Что у нас с потерями?

— Саня погиб; — тихо сказал Терех, опустив голову в низ.

— Шмыга ранен! — крикнул кто-то из бойцов.

— Кто такой? — спросил Крап.

— Мой пацан, — ответил Чех, — Егерь. В головной машине ехал.

— Что с ним?

— Перелом ноги; — ответил кто-то.

— Кто ещё ранен, в смысле серьёзно ранен? — продолжал Крап.

— Меня тросом стегануло, — сказал парень, попавший под лопнувший трос, — Но ничего серьёзного, перевязать — и порядок.

— Кто сечёт в медицине? — спросил Крап.

— Я! — бодро отозвался боевик Чеха, Паша «Медик».

— Ты посмотри его, Шмыгу этого, и того, которого тросом перешибло, перевяжи; — отдавал распоряжения Крап, — Что с «УАЗом», который за нами ехал?

Все молчали.

— Ахмед, иди, посмотри, что там под капотом, и почему он не заводится.

— Я не разбираюсь в моторе, — ответил боевик Крапа. — Автомат дай, я тебе его и разберу, и соберу!

— На кой болт ты, такой «любитель автоматов», нужен? Мне что, самому в движках ковыряться? Толя!

— Да, шеф! — появился из-за спины личный водитель.

— Ты как сам, цел?

— Порядок.

— Иди к «козлу», глянь под капот!

Анатолий быстро справился с задачей, оправдывая своё погоняло «Кардан», и через минуту уже рассказывал о неисправностях машины:

— Аккумулятор разнесло — крепление не выдержало. Крыльчатка разбита — не одного целого лепестка не осталось, радиатор течёт в нескольких местах, провались ремни и треснула помпа, перебило провод с генератора. А в остальном — порядок!

— Сними что надо с утонувшего, если оно там цело. Лагерь разобьём — починишь его, у нас каждая тачка теперь на вес золота!

— Понял! — и водитель отправился к лежащему на крыше «УАЗу», из бака которого тонкой струйкой сочился бензин.

Крап подошёл к сидевшему на корточках Тереху. Егерь сидел, закрыв ладонями лицо, покачиваясь из стороны в сторону.

— Ты как, Егерь? — спросил его Крап.

— Я? — Егерь резко встал, яростно буравя взглядом Крапа. — Я нормально, но Санёк…

Крап положил ему на плечо руку:

— Знаю, про Санька, знаю, да ты успокойся — ты нам сейчас нужен!

— С-суки! — протянул Егерь. — Я живьём, за Саню, порву!

В этот момент, в стороне леса, раздался взрыв.

— Что там ещё? — спросил сам себя Крап, доставая одной рукой из кобуры пистолет, и инстинктивно, ища укрытие, прижимаясь поближе к мятому «Ленд-Роверу».

Несколько боевиков, с автоматами, побежали в сторону взрыва.

Терех побежал к перевёрнутой машине, покопался в её наполненным илом салоне, и извлёк от туда «АК-47». Отсоединил магазин, окунул автомат в воду, передёрнул под водой затвор и спустил в холостую курок, повторив последние два действия несколько раз. Вставив магазин обратно, дослал патрон, и побежал в сторону раздавшегося минуту назад взрыва. Через несколько минут группа вернулась, таща изуродованное тело боевика, одного из чеченцев, топтавшихся под Крапом. Тело было больше похоже на мясную тушу, на которую, ради шутки, одели старый, рваный камуфляж.

— На растяжке подорвался! — устало прокомментировал Терех. — Они нас как салаг жёлторотых мочат!

— Вы двое, — обратился Крап к двум вернувшимся бойцам. — Похороните пацанов! Тут, у реки, нормально будет — я бы и сам хотел в таком месте лежать! Только нормально хороните, чтоб могилы по два метра были; егерю — крест сделайте, а нашему Ахмеду поставь… — он замялся, — Короче тоже чего-нибудь поставь, не знаю, как у них там принято! Вон, «Калаши» их к ним в могилы положи!

Бойцы, измазанные кровью Ахмеда, молча пошли к машинам, за лопатами. Гриф ходил вокруг опустевшей ямы, внимательно рассматривая её края, тыкая в воду длинный шест:

— Вырыто день или два назад! — сообщил он.

Глаза Коли Тереха налились кровью:

— Маразоты! — крикнул он с такой злостью и ненавистью, что у Чеха по коже прошёл холодок.

В руках он держал автомат.