Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

— Манда! — шеф и не собирался униматься, — «Да шеф», «нет шеф»! Ты ещё скажи «так точно» и «никак нет»! Ты часом не под легавыми пасёшься?

Водитель молчал. Он понимал, что говорить что-либо сейчас, когда начальник не в себе, может быть себе дороже.

— Может тот, на крыше — кореш твой? Может, ты к нему хочешь, на крыше вместе прокатится? Так я тебя пропишу! Мусор «кончится» — я тебе его «сбрую» прикину, может к лицу будет? В мусорской шкуре ты Шкасу понравишься! Домой придем, на «Газель» «Ровер» обменяешь! А то базаришь не по делу много. Знай своё место!

В машине снова стало тихо.

— Чего молчишь, шарманку заводи! — зло процедил Крап сквозь зубы.

Водитель послушно ткнул пальцем в магнитолу, которая сразу замерцала разноцветными огнями; из мощных колонок донеслись блатные аккорды.

— Убавь ток — не шмару на свиданку катишь!

Преодолевая неожиданно заболоченный участок дороги, они изрядно выпачкали машину, так же вновь ехавший впереди «УАЗ» егерей своими «зубатыми» колёсами подзакидал их авто грязью.

— Чех, — молча прослушав несколько песен, ожил Крап. — Ты вертушку сможешь вызвать?

— Могу. Надо сообщить координаты пилотам, чтоб они подготовили «птичку» к вылету.

— Стволы на борту есть?

— Можно поставить, «ДШК», пару «ПК», подвески с «НУРСами» есть, если что.

Крап несколько секунд, не отрываясь, смотрел на Чеха.

— Какого хрена тогда мы попёрлись на колёсах? — спросил он сам у себя. — Звони, пусть вешают «ДШК» с усиленным боекомплектом, и «ПК» пусть прихватят — одного хватит! И пусть баки под горло зальют!

Чех не спеша достал золотой телефон, потыкал пальцем в сенсорный экран, и приложил аппарат к уху.

— Михалыч, здоров!

На том конце ему что-то энергично отвечали.

— Понял Михалыч, это всё потом. Сейчас залей нашу «птичку», до краёв. Подцепи подвески, ставь «ДШК» с усиленным боекомплектом — Афганца за него усади, и одного человека с «ПК» на борт прихвати. Готовь машину к вылету! И чтобы трезвые все были, понял меня?

На том конце снова кто-то энергично залепетал.

— Позвони Афганцу, и Саше-Фармазону. Пойдёт? Тогда готовь машину! Сообщи, когда готовы будете!

— Что за «афганец»? — спросил Крап.

— Есть толковый хлопец;

— Если толковый, то чего не с нами?

Чех иронично улыбнулся.

— После налёта на мой бар, я теперь там всегда пару-тройку толковых пацанов держу. Молодняку доверять нельзя! Им бы только пострелять, и башлей нажить! Дома у меня тоже пара пацанов, ещё в нескольких местах есть люди. Всего — человек тридцать незадействованных. Разговоры люди ведут, что мою «Канну» на гоп-стопе залётные гастрачи подорвали. Теперь многие думают, что была стрела у «Канны», и на той стреле меня вальнули! Прикидываешь, к чему это ведёт? Парочку говорунов я отловил, одному из них реально язык подрезал за гнилой базар. А желающих халяву словить в наших местах много, больше, чем в Москве! Люди тут суровые, отчаянные. Вот и оставил хозяйство на обстрелянных, проверенных делом, пацанов. Вообще, знаешь, Крап, верить людям сейчас нельзя!

— Знаю. А с нами кто едет, сопляки и молокососы?

— Крап, ты не поднимай волну, мы в одной бричке едем. Ты думаешь, я собрал бригаду чунарей? Один Шкас чего стоит! И егеря — отставники боевые, погоны пыльные, — успели и кичу потоптать, так что не западло… Я смотрю, на твоего «Кардана» — не сказать, что чухан, но, без обид — он бы у меня в гараже болты крутил. Я бы этому Толику-Кардану парашу охранять не доверил!

— Нормальный пацан, сорвался я на него, вот он жало и спрятал. Он Шкаса твоего под плинтус загонит, если прикажу. Загонишь? — обратился Крап уже к водителю.

— Под шконку — без базара! — с каким-то облегчением, согласился напряжённый водитель.

Чех усмехнулся:

— Проверим? — он азартно глянул на Крапа, сам взял бутылку, разлил виски по стаканам.

— Не очканёшь? — спросил Крап у Толи, радующемуся тому, что расположение шефа вновь к нему вернулось. — Шкас — противник серьезный, по всему видно!

— Нет! — твёрдо ответил водитель.

— Тогда забито. Толян, ты если бухнуть хочешь — то бухай, меня только больше не проси, чтоб я тебе лил! Ты не смотри, что он в разговоре со мной такой покладистый, — обратился Крап уже к Чеху, — Парень он боевой, я сопли у себя в бригаде не развожу! Мастер спорта по самбо. Боксирует тоже не плохо, сам видел. Парень шустрый, пять к одному Шкаса уложит.

— Давай по десятки зелени?

— Что, Толян, бабки пополам распилим? Пять тебе, пять мне, если уложишь Шкаса!

— Согласен. Как его тот бродяга назвал, который потом лампочку в камере исполнял?

— Череп; — сухо ответил Чех.

Он уже понял, что этот Толя не так прост. Но азарт, и вера в лютого Шкаса, были сильнее, и пасовать теперь уже было нельзя, чтоб не упасть в глазах Крапа.

— Зелёный червонец — не деньги! — Крап словно услышал мысли Чеха:

— Чего мелочится, кидаю «ствол» на кон!

— Согласен! — с искусственной готовностью, но без особой радости произнёс Чех. «Ствол» зелени — это уже серьёзно. — Условия?

Пусть машутся до «не могу». Без оружия — калечить друг друга нам тоже не с руки. Половину ставки — победившему. При любом исходе — мы в товарищах!

Они пожали руки.

«Зелёнка»