Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

Эхо выстрела несколько раз отразилось от деревьев, окружающих поляну. Где-то в лесу вспорхнула и улетела в небо стая птиц, громко хлопая крыльями — встревоженная хлестким, как удар плетью, выстрелом.

Казалось, что Була видел, как вылетает из ствола и приближается к нему пуля. Вдруг всё резко стихло, свет померк, и он оказался в темноте. Он открыл глаза — поляна была пуста, над сочной травою тонким слоем стелился серый туман. Он зачем-то ощупал рукой своё повреждённое ухо — и удивился — оно было цело, и даже не болело. Лицо и тело не саднило от побоев, которые с самого утра наносили не разговорчивые и безжалостные солдаты. Оглянувшись, он увидел отца. Тот молча протянул сыну руку, сын, поколебавшись немного принял её, ощутил её тепло, и ведомый отцом пошёл в сторону темнеющего, застланного туманами и мхами, леса…

Сделав над собою усилие, я переборол слабость, и палец сам дёрнул курок. Хлопок, звонкий и хлёсткий. Я видел, как вылетела пуля, видел её короткий полёт, видел как она, пробив лоб, вошла прямо между глаз бандита. Видел его не естественно раскрывшиеся в этот миг глаза, в глубине которых таился животный ужас. Он упал, глаза его были открыты, в них угасала жизнь, словно прогоревшая в ночном небе искра от полыхающих в огне дров. Его рот тоже был открыт, мне показалось, что он что-то кричал, перед тем, как я спустил курок. Фриц забрал из моих рук едко пахнущее сгоревшим порохом и маслом оружие. Борис что-то восторженно кричал, подбежав к распластавшемуся на траве телу, он несколько раз плюнул в остывающее лицо. Я снова прислушался к своим чувствам, что изменилось во мне после отмщения убийце моей девушки? Ничего. Только пустота, словно вакуум вокруг меня, разрослась, становилась больше, затягивая в своё невидимое, мёртвое поле остатки чувств из моей души. Вот и нет больше этого бандита. Он ушёл — ушёл туда, откуда не возвращаются; быть может, там ему ещё воздастся за зло и смерть, которые он сеял на земле. Фриц протянул пистолет Борису. Тот на секунду замер, озадаченно посмотрел на меня, затем резко выхватил оружие из рук Фрица, направил его на второго бандита, который стоял отрешённо, смирившись с уготованной ему участью. Я отвернулся, за спиной грохнул выстрел, за ним ещё один, и ещё один. Левинц разрядил обойму «ПМа», стреляя в уже безжизненное тело. Наступила тишина. Казнь состоялась. И в ней мне была уготовлена роль палача. Зарычали моторы, тела убитых, как-то буднично, начали грузить в дорогой джип. Я подошёл к Серёге:

— Куда их?

— На «КС»! — ответил он.

Поймав мой вопросительный взгляд, он пояснил:

— Карьер смерти.

— Куда? — переспросил я.

— Есть тут место, — огромная яма, скорее всего торфяная разработка, либо тут добывали песок для строительства лагеря. Так делали раньше, при «совке» — рыли песок, добывали материал для строительства там, где строят — чтоб сократить расходы. Туда мы скидываем железо… и людей, — добавил он, — Погибших людей.

— Поехали домой! — попросил я, поймав себя на мысли, что назвал домом штаб Фрица.

Да, своего дома у меня теперь нет. Я — БОМЖ. Нет дома, нет и человека, которого хочется радовать, удивлять, любить… нет дома для моего тела, и нет дома для моей души.

Глава 4

…Но странный стук зовёт: «В дорогу!»

Может сердца, а может стук в дверь.

И когда я обернусь на пороге,

Я скажу одно лишь слово: «Верь!»

В.Цой

— Может, всё-таки останешься? — спросил меня Фриц.

— Нет, мне надо пройти свой путь до конца! — ответил я, откидывая спинку водительского сидения «Нивы», пропуская Серёгу вперед.

Серёга отработал перед Фрицем своё спасение от голодной смерти в лесу, будучи дезертиром. Даже успел неплохо заработать, по его словам, заработанных в Гранитном денег хватит на несколько лет разгульной жизни.

— Ладно, как знаешь! — устало махнул рукой Фриц. — Но знай, ты всегда будешь здесь жданным гостем, и если захочешь, это место станет для тебя домом! Вы мне ничего не должны, мы расстаёмся друзьями!

Мы крепко пожали руки:

— Прости, что всё так вышло! — продолжил Фриц.

— Как вышло — так вышло, уже не переделаешь; — ответил я.

— Удачи вам, и не забудьте о нашем уговоре — никому о Гранитном! — напомнил Фриц.

— Есть, господин полковник! — сказал Серёга, приставив правую ладоньк срезу камуфлированной кепки.

— Не забудь, понял, н-е — з-а-б-у-д-ь!!! — повторил Фриц, обращаясь к Сергею, призывая помнить об одним им известном договоре.

Серёга помрачнел.

— Не забуду! — пообещал он.

Я хлопнул дверцей, завёл двигатель и, не прогреваясь, мы поехали прочь от спрятанного от людских глаз за могучими елями Гранитного. «… Гранитный… — думал я, — …Во истину, город безжалостный, холодный, не прощающий ошибок. Город, собравший в себе сотни людей, таких же, как и он сам — гранитных, бездушных…» Борис был с сильного похмелья, он умудрился где-то раздобыть литр местного самогона.

— Мужики, — начал он, — Не обидитесь, если я выпью немного самогона?

— Валяй! — безразлично сказал я.