Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

Ему трудно далось это нажатие на спуск. Как и мне. Со стороны всё казалось просто, как в фильме, хорошие дяди убили плохого. А хорошие ли? Да, месть состоялась, виновные были наказаны, они были лишены самого дорогого, что только может быть у человека — они поплатились своими жизнями, поплатились за то, что не раз сами забирали жизни других людей. А сколько ещё жизней им было бы суждено забрать, если б не состоялась эта казнь? Сколько бы судеб они разбили? Конечно, опустевшую нишу в банде Крапа займут другие люди — но пусть они знают, что случилось с их предшественниками, пусть они помнят, что в жизни за всё рано или поздно надо платить!

— Это, Симак, — неуверенно обратился ко мне Серёга, — Надо в одно место заехать, тут направо поверни! — сказал он, когда мы подъехали к одной из множества развилок.

Я повернул.

— Что ещё за место?

— «КС», — мрачно пояснил Серёга, — Фриц мне сказал, чтобы мы обязательно заехали туда!

— Да может ну его? — вмешался хорошо отхлебнувший из бутылки, и сразу будто оживший, Левинц.

— Нет, надо! — категорично отрезал Сергей. — Фриц такой человек, если не заедем — всё может быть. Пока мы в этом лесу — мы должны играть по его правилам — иначе нам не выбраться отсюда никогда!

— Да поехали, какие проблемы! — отрешённо согласился я.

Через какое-то время мы стояли на краю обрыва. Боря блевал в кустах. Мы с Серёгой молча смотрели в громадный обрыв, на одну десятую часть заполненный железом. Над железной массой изуродованных машин стелился серо-зелёный туман:

— Мухи! — будто бы прочитав мои мысли, подсказал Серёга.

Жуткая, сладковато-кислая вонь, разложившегося тухлого мяса, смешанная с запахом горелой пластмассы и резины, с запахом ржавого железа и бензина, с запахом крови. Какие-то машины были почти целыми, некоторые из них заметно измазаны в почерневшей крови и каких-то ошмётках. Какие-то обгоревшие, расстрелянные, проржавевшие, развороченные взрывами… вверху, на вершине громадной кучи, валялся на крыше «новенький» джип, который совсем недавно я видел на поляне. Он смотрелся на фоне обгоревших и изуродованных стальных трупов именно как новенький, хотя и был изрядно помят при падении, некоторые стёкла разбились. Под ним я с трудом узнал ошмётки зелёных Жигулей, причинивших нам немало хлопот. От прелого трупного запаха выворачивало. Внизу страшной кучи что-то копошилось, мелькая между раскуроченных останков машин, мухи и мошки заполняли «карьер смерти» монотонным гудением, огромного биологического генератора, и если бы я был пьян, то обязательно стоял бы сейчас рядом с Левинцом.

— Основную работу по «заметанию следов» сделает природа, — пояснял позеленевший лицом Сергей, — Лесная армия падальщиков растащит останки людей, переработает их в своей утробе. Железо сгниет частично, всё что останется Фриц решил потом сжечь, облив бензином железную гору с пожарного вертолёта; бульдозерами засыпать и закатать громадную яму, превратив её в братскую могилу!

— Поехали, здесь всё понятно! — сказал я, чувствуя в своём теле усиливающуюся слабость.

Рот наполнился кислым вкусом, словно от вдыхания отравляющего газа. Пока мы петляли по лесным дорожкам, я решил немного расспросить Серёгу:

— На хера Фрицу это было нужно, чтобы мы смотрели на это жуткое кладбище?

— Чтобы запугать нас, «на память»! Такие картины, по его мнению, невозможно забыть! — глядя за окно, ответил Сергей.

— И в этом он прав, — тихо согласился я, — Кому расскажешь — не поверят!

— И ещё, — с неохотой продолжил Серый, — Отсюда просто так ни кто не уезжает. Билет из леса — чья-то жизнь!

— В смысле? — не понял я.

— И ты, и Борис застрелили каждый по человеку. Из разных, совершенно одинаковых с виду, пистолетов. Ты не заметил, как Фриц поменял пистолеты, после того, как ты выстрелил? Левинц, всаживая пули в тело бандита, выстрелил восемь раз — обойма была полной. Сами пистолеты, кстати, китайские. Он отхватил за копейки большую партию бракованных Китайских стволов. Их изъян в том, что их клинит, после отстрела третей обоймы. И он решил, чтоб от ненадёжного оружия была польза, использовать их таким образом, чтобы подстраховать себя. Каждый из тех, кого Фриц отпустил, стреляет в кого либо. Или в своих врагов — как вы, или во врагов полковника — «преступников», приговоренных к расстрелу. Все, кто стреляет из этих хромированных «ПМов», думают, что это личное оружие самого Фрица, и не боятся нажать на курок, поскольку это оружие не их, и «если что» баллистическая экспертиза это докажет, скидывая всю ответственность на владельца редкого, и дорогого «ПМа». На том и ловятся, не заподозрившие подвоха люди. Таким образом, Фриц обеспечивает себе и Гранитному максимальную секретность. Сам полковник, кстати, пользуется исключительно немецким огнестрелом!